-Это не игры, - резко перебила его девушка. -Если вам так угодно, то вы можете играть в карты в своей казарме или швыряться франками в казино. А в этой стране, в этом городе, на весы истории брошены судьбы тысяч людей, играть которыми в угоду богачей мы не вправе.
-Боже, какой пафос! – усмехнулся майор. -И все-таки, позволю себе с вами не согласиться. Для нас, я имею в виду французов, это именно игра, увлекательная, смертельно опасная, но все-таки игра. Люди – это просто пешки, которыми двигают фигуры посерьезнее, чем даже мы с вами. И что в этой игре значат судьбы каких-то русских варваров, если на карту поставлена честь Франции и ее процветание? Стоит ли их жалеть?
-Ваше право считать жизнь игрой, - бросила девушка и дерзко взглянула в глаза майора. -Но в данном случае это право есть право только лишь грубой силы, а значит, для вас только сила является основанием всякого права. В моем положении я вынуждена выслушать вас. Хотя мне это и неприятно.
-Оставим вопросы философии в покое. – поморщился майор. - И если позволите, давайте считать нашу сегодняшнюю встречу не допросом, а, скажем, беседой. Вы не против? Тем более, что я не буду пытаться что-то вызнать у вас. Как мне передали, вы утомили более молодых и энергичных следователей. Я противник жестокости, потому буду взывать к вашему разуму. Я надеюсь, вы понимаете, что ваша жизнь висит на волоске? И что только я один могу спасти вас от столь печального конца? Вина ваша доказана, вы нарушили все мыслимые законы, как русские, так и Франции. Вас ждет расстрел. Но есть выход. Он всегда есть.
-Какой?
-Поймите, вы же так молоды, вам еще нет и тридцати.
-Сорок два, майор. Мне уже сорок два.
-Разве? Ну что же, будем считать, что я ошибся в приятную для вас сторону. Девушка презрительно хмыкнула, но ничего не сказала в ответ, и слегка отвернувшись, стала смотреть в сторону от майора.
-Так вот, от имени французского командования, я хочу предложить вам необременительное соглашение, которое нисколько не повлияет на вашу дальнейшую жизнь. Вы сможете и дальше жить в Одессе, или же уехать с первым пароходом в нашу прекрасную Францию, где сможете вести добропорядочную жизнь во благо своей семьи. Ведь есть же у вас семья?
-А что взамен? Предательство?
-Ну почему же так грубо? – сказал майор, и продолжил вкрадчивым голосом. -Мы не будем требовать от вас имен ваших сообщников, их адреса и прочее. Нас волнует другое. Не буду скрывать, что вас считают не без оснований самой красноречивым, в плане агитации, оратором. И простое устранение не решит создавшейся проблемы. Что из этого следует? Вы всего-навсего даёте нам слово не агитировать наших солдат в пользу большевиков, и, в качестве покаянного жеста, попросите распропагандированных вами солдат вернуться к исполнению ими союзного долга.
-Нет, - резко бросила девушка и отвела взгляд на окно, за которым угадывалась теплая весенняя ночь. «Возможно», подумала она, «возможно, это последняя ночь в моей жизни. Кто же придет после меня? Кто поднимет знамя борьбы, которое скоро выпадет из моих рук? Страшна не сама смерть, страшно умирать с мыслью, что не все сделано, не все выполнено. Ах, если бы еще несколько дней!»
-Подумайте, Жанна, неужели вам не жалко умирать? Какая жизнь вас ждет впереди, полная счастья и любви. Мы даже готовы оказать вам определенную материальную помощь, чтобы вы смогли забыть…хм…печальный инцидент сегодняшней ночи. Соглашайтесь, и перед вами откроется дверь в будущее.
-Нет, - снова коротко ответила девушка, и повернув голову к майору, произнесла:
-Какие вы все одинаковые и мелкие. И ваш Андре Бенуа точно так же призывал меня к сделке. Теперь вы. Неужели у вас нет ничего более оригинального?
Под взглядом горящих глаз майор смутился, но продолжил увещевания.
-А как же быть с жизнью? Это самый бесценный дар, который только может быть в этом мире. Вам не страшно умереть в пору своего расцвета? Всего несколько слов солдатам – и вы обретете новую жизнь. А если продолжите упираться и стоять на своем, тогда вас ждет черный провал могилы. Одумайтесь, сделайте выбор в пользу жизни.
-Умираем только раз.
-Не страшно?
-Страшно. Но есть разница – как умирать. И за что. Вот вы, майор, за что будете умирать, если даже доживете до старости? Вы не будете вспоминать сотни, тысячи, замученных и расстрелянных только за то, что они осмелились обустраивать свою жизнь сами, без оглядки на жиреющих владельцев и помещиков?
-Частная собственность – это свято.
-Частная собственность – это преступление.
-Преступление – это отнять законно принадлежащее и разделить его среди не имеющих на это никакого права. Собственность должна быть в руках немногих, только тогда многие смогут быть счастливы.
-Демагогия! Частная собственность несет преступления и смерть. И только общество, свободное от частного, сможет построить новое и справедливое будущее.
-Вы всерьез полагаете, что русское мужичье способно на созидание? Вы забываете, что основа основ любого цивилизованного общества, это частная собственность, которая священна и неприкосновенна. А ваши химеры, которыми вы обольстили неразумное большинство, несут в себе заряд разрушения, вы же сами поете в гимнах о том, что весь мир насилья будет разрушен.
-Да, будет разрушен. Но не весь мир, а только та его часть, которая совершает насилие к людям. И тогда на этих обломках бесчеловечного насилия мы построим свое царство свободы.
-Но ведь вы его построите тем же самым насилием. Чем же вы лучше нас? Мы равны и одинаковы!
-Бросьте, майор. Вы слишком умны, чтобы не понимать очевидного. Ваш мир не может существовать без того, чтобы не разорять, не убивать, не отнимать последнее у слабого. И все только потому, что алчность ваших хозяев не знает границ. А мы применяем насилие вынужденно, чтобы потом его никогда не было. Свобода труда выше свободы капитала.
-Ваши умозаключен6ия опасны, так как несут угрозу основам нашего мира.
-И потому вы готовы на убийство?
-Да, готов. Как бы ни прискорбно это было для меня, но я готов преступить через чувство милосердия и человеколюбия. Именно ради того, чтобы наиболее цивилизованная и культурная часть общества могла пользоваться плодами прогресса. Да, пострадают тысячи. Но выиграют миллионы. Созидание и творение, это привилегия высшего круга, допусти туда вас и ваших приспешников – и начнется хаос. Мы не имеем права допустить распространения большевистской заразы. Не дай-то Бог, если солдаты, одураченные вашими идеями, вернутся во Францию и захотят что-то изменить. Допустить такой ход событий мы не в праве.
-Вы забываете, майор, что будущее мира лежит не в вашей частной собственности, оно принадлежит людям труда. Когда-нибудь, вы станете свидетелем гибели проклятого людьми и Богом капиталистического общества, где все оправдывается деньгами. Служа мамоне, вы не сможете служить добру.
-Уж не хотите ли вы меня обратить в свою веру? Вот это было бы действительно оригинально. На Бенуа вы точно также изливали потоки своего красноречия?
-Ни в коей мере. Вы, мсье Порталь, враг, причем, даже в большей мере, чем ваш Бенуа. Тот всего лишь палач, исполнитель чужой воли, бездумный и невежественный. А вот вы… Вы гораздо страшнее и опаснее. У вас, по крайней мере, есть идея. Страшная, подленькая, но идея. И вы, и ваш д’Ансельм, ради этой идеи сеете смерть там, где люди нуждаются в жизни. Вы, и подобные вам, есть дьявольское воплощение зла.
-Между прочим, именно генерал д’Ансельм отдал приказ в кратчайшие сроки найти и уничтожить агитаторов, работающих в их войсках. И, как вам не покажется странным, именно он попросил меня озвучить условия, на которых вы сможете вернуться к настоящей жизни. А вы после этого акта гуманизма называете нас воплощением зла. Наоборот, мы хотим спасти заблудшие души и вернуть их на путь истины. Да, мы проливаем кровь, но делаем это вынужденно. Так хирург отрезает пораженную гангреной ногу, дабы спасти весь организм. В том числе и спасти вас для настоящей красивой жизни.
-К настоящей жизни? – при этих словах девушка столь громко рассмеялась, что майор Порталь вздрогнул. -Mon dieu, как вы наивны! Моя нынешняя жизнь и есть самая что ни на есть настоящая. И предложи мне Бог прожить жизнь заново, я прожила бы ее точно также. Моя цель – борьба с тамими как вы ради будущего миллионов, а не сотни собственников. Только где вам это понять, не сможете и не сумеете. Даже если вам это сильно захочется.