-Ваше превосходительство, мне, как офицеру, крайне неприятно...
-Вот что, милейший, ваше дело не рассуждать, а исполнять приказ. а сим приказом предписано, штабс-капитану Комаровскому немедля выехать к военной миссии ВСЮР в Польше. Ясно? Немедля! Исполнять!
-Слушаюсь, ваше превосходительство. Разрешите идти?
-Идите. И мой вам совет - слушайтесь главу миссии. Поменьше патриотизма и побольше практицизма.
Александр ничего не ответил, только отдал честь и стремительным шагом вышел из кабинета. В его душе точно что-то надломилось. Механически отдав честь адьютанту он вы шел на улицу и немигающе долго смотрел вдаль. Он не мог понять, как можно, даже с учетом крайней необходимости, раздаривать земли России. Даже большевики, после Брестского мира, сумели вернуть утраченное, а силы Белой России ради возвращения в Москву и Петербург, готовы расстаться с тысячами квадратных верст земли, ставшей для десятков поколений людей Россией.
Он представил, как в Смоленске или Воронеже исчезли надписи на русском языке, а вместо них замерцали польские, как чудная русская речь уступила место польскому гонору, и ему стало настолько погано на душе, что он громко, со злостью выругаося. Проходившие мимо две барышни с испугом отшатнулись, а он, запустил в них еще одну тираду, и даже не устыдился сделанному. Вскочив на коня, Александр пришпорил его и помчался в часть. Чувство долга все еще имело над ним власть.
Дорога в Польшу заняла не менее двух недель. А в самой Польше, равно как и на Украине, Александр видел выжженые дотла деревни, не пустеющие виселицы с телами крестьян и рабочих, женщин и детей, пьяные ватаги польских гусаров и солдат, которые задорно и вызывающе улюлюкали им вслед. В былые времена Александр непременно вызвал бы этих ублюдков на дуэль, но сейчас, надломленный душой, он равнодушно продолжал путь.
До Варшавы оставалось не более 20 километров, когда их остановил польский разъезд.
-А, пся крев, попались, москали! - радостно ощерился поручик, осаживая коня.
-В чем дело? - разко спросил Александр по польски. - Мы едем по важному делу, военная миссия командующего войсками Юга России.
-О, да ты поляк! - удивился поручик. -А чего москальскую одежду одел?
-Я - русский! А по польски говорю, потому что с детства жил среди поляков.
-Значит, все-таки поляк. Не может русская сволочь так ххорошо говорить на нашем языке.
И тут же Александр схватил руку помощника, который потянул из кобуры пистолет.
-Не стоит, Николай Павлович, нас двое, а их тут не менее двадцати будет. А у нас миссия.
-Будь она проклята, эта миссия, - заворчал помощник, но руку опустил.
-Так то оно лучше, - осклабился поручик и потребовал сдать оружие.
-А в чем дело? Я же сказал, что мы едем с важной...
-А мне плевать на вашу миссию. - прервал его поручик. -У меня свой приказ - ловить москальскую сволочь и отправлять в контрразведку.
Александр оглянулся, но вокруг, куда не взгляни, повсюду смотрели на него рыла винтовок.
-Делать нечего, Николай Павлович, придется подчиниться.
И с этими словами он протянул свой револьвер поручику. То же самое сделал и помощник. Поручик спрятал оружие в седельную сумку и кивнул в сторону помощника, словно подавая знак. И тут же грянул выстрел. Помощник покачнулся и упал на землю, широко раскинув руки, словно обнимая ее, такую чужую и неласковую.
-Зачем? - дико вскрикнул Александр и бросился на поручика. Но не успел он сделать и пары шагов, как в голове словно что-то взорвалось, и он провалился во тьму.
Очнулся он от того, что кто-то начал протирать его лицо холодной водой.
-Где я? - простонал он и протянул руку к болевшей голове. Нащупав повязку он невольно поморщился, и попытался разглядеть сидевшего рядом с ним человека. Было темно, и потому непонятно, день сейчас был или ночь. И от этого сидевший рядом казался и не человеком вовсе, а какой-то неведомой тенью.
-Очнулся? Это хорошо. Лежи, не двигайся, - услышал он в ответ.
-Где мы? - снова спросил Александр.
-Мы, господин офицер, в контрразведке поляческой.
-Чёрт, - с трудом проговорил Александр. -Что они, совсем с ума посходили?
-Да нет, ума у них много. Они нынче великую Польшу создают. А тама для русских местов не предусмотрено.
-А ты как сюда попал? - спросил Александр.
-Я-то? А обыкновенно. Как люди в плен попадают. Ранило, лошадь убило, до своих не успел вовремя добраться.
-Красный. что ли?
-А какой же ишо? Конешно красный.
Александр замолчал. Даже в кошмарном сне не могло бы ему присниться, что он будет сидеть в тюрьме польской контрразведки вместе с красным. От этого даже голова перестала болеть. И как быть теперь? Не замечать ничего и никого? Отвернуться и сделать вид, что не ровня ему этот красный?
-Странно тебе, господин штабс-капитан? - догадливо спросил красный.
-Странно, - согласился Александр. -А звать-то тебя как?
-Волков я. Комиссар кавалерийского полка.
-А я Александр. Комаровский. Это ты меня перевязал?
-Я. Ну так что с того?
-Как это что? Разве мы не враги с тобой? Врага жалеть не должно.
-Дурак ты, хоша и офицер. Раненого не моги убивать. В плен взять - пожалуйста, а убивать не положено. Ты, видать, наслушался у себя там сказок. Мол, кровушку по утрам пьем, да человеками закусываем.
-А разве не так? Не ваша ли власть офицеров пачками расстреливала?
-Было и такое. Вот только это от несознательности многих пошло. Да и сами офицеры в царское время вдоволь над нами покуражились, или я не прав?
Оба замолчали.
-Я вот чего не пойму? Чего это тебя загребли, али не сошлись в чем-то?
-Сам же сказал - для русских в Польше теперь нет места.
-Не страшно тебе?
-Страшно. Но это моя профессия - быть готовым умереть за Родину.
-И я за Родину готов умереть.
-Страшно представить, какая она, твоя Родина.
-А ты её не трожь. Мы свое будущее строим. Светлое, где всем будет легко и счастливо. За это мы и бьёмся. А ты за что? За старую жизнь? За помещика и буржуя?
-Слушай, Волков, что вы сможете построить, какое светлое будущее? Вы же читать писать не можете. Как же вы государством управлять будете?
-Смеёшься? А зря. Умных голов средь нас мало, это факт. Но они придут к нам. И уже идут. Ленин, брат,он все это предусмотрел, недаром у нас ваши же офицеры служат. У меня в полку вот тоже есть такие. Один даже начальником штаба служит.
-Предатели, - процедил сквозь зубы Александр.
-Ошибаетесь, ваше благородие. Они-то как раз Родину и любят. Для них важнее землю защитить, а ты что? За кого и за что воюешь? Чтобы Север агличанам с мериканцами отдать, Восток япошкам, Украину полякам? Эх, ты, ваше благородие.
-А ты меня не стыди. Я русский человек и мне самому стыдно, если так случится. Но не вы ли отдали немцам столько земли?
-Было такое дело. Так ведь обратно все забрали.
-И мы заберем.
-Куда вам, - неожиданно засмеялся Волков. -Не выйдет у вас ничего.
-Как это не выйдет, - обиделся Александр. -С нами вся Европа, все страны с нами.
-Вот то-то и оно, что Европа с вами. А народ с нами. Чуешь разницу? Ежели народ весь за нас, то вам победы не видать как своих ушей.
Александр хотел ответить, но, к его удивлению, у него не нашлось нужных слов. В словах этого большевистского фанатика было столько силы убеждения, что было непонятно, откуда эта сила, почему эта сила у него, неграмотного и оборванного, а не у таких как сам Алекандр, образованных, грамотных, умных. Он пристально всмотрелся в сидящего рядом Волкова, силясь разглядеть в нем нечто необыкновенное, некую печать сверхчеловека, но во тьме виделся лишь неясный силуэт. Александр вздохнул и сделал попытку приподняться.
-Шибко болит? - спросил Волков, и в голосе его прозвучала искренняя забота.
-Болит, зараза. - признался Александр. -Хороший ты человек, наверное, комиссар, да только не бывать твоей мечте.
-Бывать, - совершенно незлобиво ответил Волков. -Ежели весь народ хочет новой жизни, так ему никто и ничто не помешает. С этою верою мы в бой идем, с нею и умирать буду.