Горестные думы вдруг были прерваны торопливым стуком в дверь. Время близилось к полночи и в городе действовал комендантский час. В такую пору могли прийти только немцы, но они бы не стали церемониться и долбили бы своими кулаками, настырно и нагло. А сейчас стук был торопливым, но приглушенный, словно человек, стоявший за дверью боялся, что его обнаружат. Сергей Александрович подошел к двери и спросил:
-Кто там?
-Помогите, ради Бога! - произнесли за дверью на ломаном французском. “Иностранец”, понял Сергей Александрович и приоткрыл дверь. При неярком свете керосиновой лампы он увидел перед собой пожилого человека, примерно его лет, запыхавшегося и явно встревоженно взволнованного.
-Помогите-, повторил незнакомец, и Сергей Александрович не колеблясь приоткрыл дверь. Незнакомец вошел и присел возле двери. Что-то смутно знакомое было в его облике, но времени на расспросы явно не было и потому Сергей Александрович просто предложил ночному гостю следовать за ним. Отдавший много лет ратному делу, он осознавал, что незваный гость не был другом гитлеровской машины. И пусть Сергей Александрович не принимал абсолютно никакого участия в какой-бы то ни было борьбе против германского фашизма, он, тем не менее, без колебаний решил помочь незнакомцу. Так же молча он провел гостя к лесенке в подвал и сказал:
-Идите туда и будьте спокойны.
- Merci bien! - ответил незнакомец, и быстро юркнул внутрь подвальчика. И снова что-то смутное и тревожное промелькнуло в голове Сергея Александровича. Что-то далекое и почти забытое забрезжило в сумерках памяти. Голос незнакомца был знаком ему явно хорошо, он знал этого человека и, как подсказывала ему память, при весьма неприятных обстоятельствах. Сергей Александрович напряг память и вдруг вспомнил — этот человек был никто иной, как большевистский комиссар, который взял с него честное слово не воевать против советской власти, и как он впоследствии узнал, принял личное участие в расстреле его двоюродного брата и дяди. А ведь брату не исполнилось и восемнадцати лет! Волна ненависти и гнева захлестнула его с головы до пят. Как! Этот человек осмелился прийти в его дом, в дом тех людей, чьих родственников он лично казнил без суда и следствия! Порыв бешенства, который охватил все его существо, был прерван настойчивым и резким стуком в дверь. “Немцы”, догадался Сергей Александрович и в бессильной ярости открыл дверь. Почти немедленно в комнату ворвались несколько гестаповцев во главе с офицером.
-Господин Лоскутов? - спросил офицер.
Сергей Александрович молча кивнул и вопросительно посмотрел офицеру в глаза.
-Скажите, в ваш дом никто не приходил? Опасный русский бандит только что скрылся от нас и мы подозреваем, что он находится в одном из близлежащих домов.
”Бандит он и есть бандит”, промелькнуло в голове Сергей Александровича и он молча кивнул на дверь подвальчика. Гестаповцы рванулись туда словно стая гончих собак и буквально через несколько секунд выволокли оттуда ночного гостя и стали его избивать. Сергей Александрович отвернулся, поскольку это зрелище не могло помочь ему утешить себя мыслью о неминуемой, хотя и запоздалой расплате, за смерть своих родственников.
Насытившись избиением, гестаповцы бесцеремонно подняли пленника на ноги и пинками погнали на улицу. Перед самым выходом тот обернулся, посмотрел Сергею Александровичу в глаза и презрительно улыбнулся окровавленным ртом...
Спустя два дня Сергей Александрович был вызван в гестапо, где давешний офицер, холодно глядя ему в глаза, объявил, что его дочь была этой ночью повешена за связь с красными. Все необходимые доказательства были найдены у арестованного в доме Сергея Александровича ночного гостя. И понимая боль утраты, от лица германского оккупационного командования, он приносит ему благодарность за помощь в поимке опаснейшего преступника. Сергей Александрович схватился за грудь, пошатнулся и заплетающимися ногами вышел из комнаты. Вокруг слышался веселый смех, по коридору носились молодые и шумные сотрудники гестапо, где-то стрекотала пишущая машинка, но он ничего не слышал и ничего не замечал. И только где-то в глубине души нарастала пустота, заполнить которую могла бы только смерть...
>
Про зонтик и пять рублей
Вечер удался. Было все, или почти все, чего только могла пожелать душа – хорошая компания, красивый стол, легкая ненавязчивая музыка и, конечно же, полное отсутствие особей мужеска пола, которые просто не могут понять, что их общество не всегда желательно, особенно в такой день. Нет, это был не праздник и не чей-то день рождения, или еще какое-нибудь выдающееся событие, поскольку в таком случае присутствие парочки мужчин стало бы просто-напросто насущной необходимостью. А сегодня… сегодня день женщин, и потому на душе у Маринки было особенно тепло и радостно. И что из того, что не было ни одного маломальского повода сходить в гости к лучшей подруге ? Да и вообще, разве столь необходимо наличие чего-то такого, чтобы посидеть в приличном заведении, или у где-нибудь на природе, или, как уже было сказано, у подруги. живем-то всего один раз, а значит надо пользоваться первой же возможностью и брать от жизни то, что можно взять. Вот так-то, дорогие дамы и господа, ничего не поделаешь и с этим не поспоришь, хотя…не об этом речь, а…впрочем, лучше вернуться, а то можно пропустить самое интересное. Итак, хотя пролог и несколько затянулся, тем не менее, мы не опоздали, поскольку Маринка только-только подошла к остановке и принялась ловить машину. А почему бы нет ? Если вечер был столь прекрасен, то почему бы и не побаловать себя поездкой на машине ? Чем тащиться в душный июльский вечер в битком набитом транспорте, уж лучше прокатиться, да с ветерком, для полного, так сказать, решпекта и удовольствия. Но словно в отместку за что-то, а может в виде компенсации, согласно пресловутому закону подлости, все машины, словно сговорившись, проносились мимо, не обращая ни малейшего внимания на поднятую руку. В душе было шевельнулась легкая обида, но Маринка весело и беззаботно рассмеялась и облачко печали и раздражения мгновенно растаяло в звуках смеха, словно его и не было. Уж слишком хорош был вечер, чтобы такие мелочи могли его испортить. К тому же торопиться было некуда. Другое дело, если бы дома ждали семеро по лавкам, да свекровка больная, да еще Бог знает что, а так…Андрюха в ночную смену, ребенок у
матери, а значит, куда спешить прелестной даме ?
Кто знает, сколько еще бы Маринка простояла в тщетных усилиях поймать такси, если бы над ней не сжалился молодой парень ( вот только откуда ему было знать, что никто и ничто не могло испортить этот вечер), который отделился от оживленной компании, и участливо поинтересовался:
-Что, девушка, никто не желает помочь прекрасной даме ?
Маринка удивленно посмотрела на него и спросила сладким, почти елейным голосом:
-А вам, любезный, с этого какая корысть ?
-Ну, помочь хотел… - слегка стушевался парень.
-Да ну ? – обрадовалась Маринка, но в тоне ее голоса явно слышался сарказм. –И даже, как я полагаю, безвозмездно, в смысле при полном наличии отсутствия платы как в денежном, так и в натуральном эквиваленте ?
-В принципе… - замялся парень. –Я имею в виду…
-Ладно, не паникуйте, батенька, – успокоила его Маринка. –Даром сейчас только лохов разводят, чтоб умным деньги зарабатывать можно было. До Химмаша сотки хватит?
-Сотка ? задумался парень. –О кей, договорились. Прошу в лимузин.
-Боже мой ! – притворно простонала Маринка, увидев как парень указал на припаркованную недалеко «шестерку». –И это вы называете лимузином ?
-Зато бегает не плохо, не то что иные иномарки.- обиженно протянул парень. –Я свою тачку ни на какую другую ни за что не променяю.
-Да ладно ты, не обижайся. Это я так просто, не со зла. Замяли ?
-Замяли, - облегченно протянул парень, явно довольный тем, что машину его оценили по достоинству. Хотя, может быть, и не совсем так, но ему явно хотелось в это верить.