«Вот так, брат, и живем, — мурлыкал кот Василий, — обходимся, как видишь, без мышей!» — всплыла в памяти Андрея строчка из Михалковской басни. — Да, чтоб каждому так жить…»
— Мистер Ворохов, если не ошибаюсь? — Удивительно, но Айделсон и на этот раз слегка привстал! Он говорил по-русски почти без акцента, но это самое «почти» с головой выдавало янки. — Очень, очень рад!
— Я тоже… счастлив вас видеть, мистер Айделсон, — осторожно ответил Андрей. Он чувствовал себя не в своей тарелке: черт знает, как принято разговаривать с миллиардерами! — Приятно удивлен, что вы прекрасно говорите по-русски.
Айделсон улыбнулся.
— Неужели? По-моему, это естественно. Вы же знаете, мистер Ворохов, что Клан локализован лишь в нескольких точках земного шара. Не надо быть большим полиглотом, чтобы выучить распространенные там языки. Кроме того, мне было очень приятно овладевать ими. В результате я смог прочитать ваши произведения… к сожалению, не все… в оригинале!
Это было для Андрея полнейшим сюрпризом. В голове образовалась каша. Как?.. Этот сибарит, обосновавшийся в раю, читал его вещи? А ведь с виду полностью попадает в известную категорию: «Наше счастье постоянно — жуй кокосы, ешь бананы». Да еще осчастливливай девочек при свете Южного Креста… Нет, невозможно поверить! Он вымучил улыбку.
— Я польщен… И как… Что вы можете сказать?
Айделсон махнул рукой, и какой-то хлопец немедленно приволок под пальму второй шезлонг.
— Садитесь, мистер Ворохов. Так вот. Я считаю, что у вас необыкновенный дар. Вы, конечно, ждали этих слов — их ждет каждый художник. И все-таки мне не верите, да?
Ворохов молчал.
— Напрасно. Конечно, я кажусь вам совершенно земным человеком, неспособным поднять голову и попытаться представить, что там, за верхушками пальм. Но это только одна… как правильно сказать? Ипостась! Да, мне здесь удобно и комфортно. Однако же, которые меня хорошо знают, скажут вам: Берт Айделсон когда-то сам пытался писать… И не просто писать — я был уверен, что мне удастся изобрести совершенно новый жанр! Как видите, его изобрели вы. А у меня не оказалось таланта, равного моим амбициям. Мой талант в другом — я умею зарабатывать деньги, много денег, целые горы долларов. Когда это меня утомляет, я снова сажусь за компьютер, стучу по клавишам, гоняю по экрану слова, как будто пытаюсь сложить из них какую-то гениальную формулу. И… не складываю. Мисс Дроздова однажды прочитала мой рассказ. И знаете, что она сказала? «Мистер Айделсон, лучше поддержите своими деньгами настоящего писателя!»
Убедившись, что их владыка надолго ушел в беседу, нереиды образовали кружок и стали перекидывать друг дружке большой оранжевый мяч.
— Пользуясь случаем, хочу спросить, — сказал Ворохов, стараясь не смотреть на полунагих прелестниц. — А мисс Дроздова не говорила вам, что она думает о моих произведениях?
Айделсон снова улыбнулся.
— Неужели вы не спрашивали об этом у нее самой? Трудно поверить. Ну хорошо. Мы действительно обсуждали этот вопрос в Сети. Но не сошлись во мнениях. Мисс Дроздова сказала, что привыкла оценивать любую вещь по высшей мерке, а до Кафки или Гессе вам, к сожалению, очень далеко. На это я ответил, что она пытается сопоставлять несопоставимое. Кто лучше — Рафаэль или Матисс? Иоганн Штраус или его однофамилец Рихард? Эсхил или Теннесси Уильямс? Вы настолько уникальны, мистер Ворохов, что вас просто не с кем сравнить!
«Надо же, какой образованный служитель золотого тельца, — подумал Ворохов. — А что, если в самом деле попросить у него денег? Вы, мол, такой ценитель литературы, а мне страсть как охота издать свою книгу стотысячным тиражом, в шикарном переплете и с роскошными иллюстрациями. Нет, глупо. У меня никогда не будет ста тысяч читателей. Наверное, и тысячи не будет — ведь даже не каждый член Клана… А что, если вообще ни одного? Если все ложь, хитроумная словесная паутина? Лишь бы я не отшатнулся от Клана, прикипел к нему, стал послушным винтиком…»
— У нас еще будет возможность продолжить этот разговор, — прервал его размышления Айделсон. — Но сейчас надо размещать гостей. Подойдите к Сердару, он все устроит. Кстати, сегодня — день отдыха. Обещаю превосходный ужин и танцы. Работа начнется завтра. Впрочем, вам, мистер Ворохов, ничего особенного делать не придется. Пока вы только ознакомитесь с тем, чем мы здесь занимаемся.
— А потом?
— Если решите, что можете быть нам чем-то полезны, буду рад принять любую помощь. Но детальных инструкций относительно вас у меня нет. Я не вправе указывать мистеру Неведомскому… — Он замолчал.
— …как меня использовать? Договаривайте, не стесняйтесь!
Айделсон по-прежнему молчал. Ворохов подождал полминуты, затем поднялся.
— Что ж, и на том спасибо.
Сердар проводил гостей в одно из помещений дворца. Особой роскошью внутреннее убранство не отличалось. Зато всюду стояли кондиционеры, и изнемогавшему от жары Ворохову показалось, что он действительно попал в чертоги одного из бессмертных олимпийцев — те наверняка не обливались потом в своих покоях.
Кабинет был небольшой — они все еле в нем поместились. Здесь Андрей впервые с момента прибытия увидел девушку, одетую в самое обыкновенное платье — для здешнего климата его даже можно было назвать строгим. Она опрашивала каждого по-английски и заносила данные в компьютер.
— Говорят, что есть одноместные и двухместные коттеджи, — перевела Марго. — Какой ты выбираешь?
В самой постановке вопроса было мало приятного, и Ворохов сразу скис. Но сдаваться без всякой борьбы было нельзя.
— Вообще-то я с самого начала рассчитывал на двухместный, — сказал он. — Никак не думал, что возникнут варианты. — И совсем тихо, чтобы не услышал Гарусов, добавил: — Марго, я тебя совсем не узнаю. Если считаешь, что я недостоин жить с тобой под одной крышей, — так и скажи!
Она медленно провела пальчиком по его груди.
— Андрей, ты должен понять… Когда мы еще увидимся с Пэм? Нам хочется столько всего друг дружке рассказать! В конце концов, долго ли мы тут пробудем? Когда встречаются две близкие подруги…
— Очень близкие? — съязвил Ворохов. Марго сделала вид, что не поняла намека.
— Андрей, мы с тобой знакомы не первый день. Надеюсь, ты изучил меня достаточно хорошо. Я тебе все сказала, добавить нечего. Поступай как знаешь.
— Отлично-с! — Ворохов надел рубашку, застегнул ее сверху донизу и выпрямился, как на параде. Это выглядело настолько нелепо, что привлекло всеобщее внимание. — Тогда передай этой барышне, что я предпочитаю жить отшельником. Пусть даст мне одноместный коттедж как можно дальше от дворца, в самых джунглях. Робинзонить так робинзонить. И чтобы ни одного Пятницы поблизости! — Он повернулся и, не дожидаясь окончания регистрации, вышел из кабинета.
Коттедж действительно оказался уединенным — насколько это вообще было возможно. Не обманули и с ужином. В назначенный час все население острова — полсотни старожилов и более сотни приехавших — собралось за длинными столами, расставленными на просторной поляне. Правда, блюда были в основном рыбные, но весьма разнообразные — каждое отличалось особым вкусом. Айделсон сидел, разумеется, на почетном месте, однако вел себя достаточно скромно, ни во что не вмешиваясь, полностью сосредоточившись на еде. Лишь в самом конце застолья он объявил на нескольких языках, в том числе и на русском: «Через полчаса все желающие смогут потанцевать. Желаю хорошо провести вечер!»
Ворохов только и искал повода, чтобы подойти к Марго — она сидела за другим столом. Отшельническая жизнь уже не казалась ему привлекательной, и он с унынием думал о том, что будет дальше.
Марго приканчивала салат из крабов, Пэм лениво потягивала сок из высокого стакана.
— Приятного аппетита! — сказал Ворохов. — Извини, но я тут человек новый и не знаю, где устраивают танцульки. А спросить у кого-нибудь — языкам не обучен. Не подскажешь?
— Это там, Андрей. — Марго показала рукой. — Так называемая «Площадь трех коттеджей». Приходи! Ручаюсь, что будет очень весело.