— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Андрей, но его сердце уже сорвалось с места и, не дожидаясь музыки, пустилось в пляс. «Ага, Марго сама меня пригласила! Я буду не я, если не отобью ее у этой куколки!»
Эх, мечты, мечты… Сколько раз уже он убеждался, что не надо заноситься мыслями чересчур далеко! Вот и сейчас все вышло совсем не по-задуманному.
Музыка гремела так, что под нее можно было танцевать и на противоположной стороне островного кольца. Она заполняла собой весь атолл, пронизывала лагуну, заставляя, должно быть, ее многочисленных обитателей сходить с ума. Откуда лился звук? Колонок нигде не было видно — оставалось предположить, что они развешаны на верхушках деревьев. Впрочем, Ворохов над этим и не задумывался. Во время двух быстрых танцев он превзошел сам себя, затыкая за пояс, как ему показалось, и кое-кого помоложе, но почти выбился из сил и взмок, словно побывал в парилке. Пришлось отойти в сторонку, к одному из трех коттеджей, расположенных по периметру танцплощадки.
Андрей расстегнул рубашку, подставил грудь посвежевшему под конец дня ветерку. И тут началась медленная композиция. Застегиваясь на ходу, он поспешил назад. Но было поздно: Марго уже танцевала с Пэм. Этого было достаточно, чтобы отравить Ворохову так чудесно начинавшийся вечер. К нему подошла какая-то девушка. Он безучастно смотрел, как шевелятся ее губы, но не слышал ни слова. Затем, даже не удосужившись отрицательно помотать головой, вновь перевел взгляд на «сладкую парочку». Девушка погрустнела и отошла.
Как только начался второй медленный танец, Андрей, чуть не сбивая окружающих, ринулся к Марго и взял ее за руку. Однако за другую немедленно ухватилась Пэм и потянула в свою сторону. Марго колебалась недолго. Она улыбнулась Ворохову: извини, мол, но придется тебе еще немного потерпеть, — и грациозно скользнула в объятия подруги.
Андрей стоял, как оплеванный. Дичайшая ситуация! Соперника-мужчину можно было по крайней мере отозвать в сторонку и попытаться начистить ему физиономию. Но не мог же он вызвать на поединок Пэм! Впрочем, если даже и так — что это меняло? Марго сделала свой выбор…
Он опомнился, когда оказался уже метрах в пятидесяти от танцплощадки. Остановился, поднял голову. Густую небесную синь рассекали еще более темные, тонкие и острые, как изогнутые клинки, листья пальм, а в промежутках между ними проклевывались первые звезды.
Вдруг сквозь затопившую мир музыку пробился еле слышный женский голос. Ворохов вздрогнул и обернулся.
Это была не Марго. Перед ним стояла невысокая, но стройная черноволосая девушка с восточными чертами лица — вероятно, тайка или филиппинка. Похоже, именно она подходила к Андрею на танцах — теперь он смутно припоминал эти маленькие выпуклые губы. На ней было платье не платье — скорее, тонкий расписной платок, обернутый вокруг тела так, чтобы больше открывать, чем прятать. Ворохову такие доводилось видеть только на фото или по телевизору. Кажется, достаточно было потянуть за какую-то веревочку, чтобы это одеяние упало наземь, как лепестки отжившего свой недолгий век цветка.
Девушка снова заговорила, для верности показывая рукой в сторону танцующих. Мол, брось грустить, пойдем, там так весело!
«Неужели так никого себе и не нашла? — подумал Андрей. — Не верится. Или захотелось отведать экзотики под названием „руссо туристо“? Да нет, скорее всего просто понравился. Обычное дело! Я же не настолько закомплексован, чтобы думать, будто на меня не может положить глаз иностранка. Не хромой и не рябой, а такой, как надо… Только все напрасно, малышка».
Он покачал головой и повернулся, собираясь уходить. Однако на этот раз девушка не смирилась с поражением. Она громко вскрикнула и, забежав вперед, вновь принялась уговаривать Ворохова, только ее рука была теперь протянута к загадочно мерцающему слева зеркалу лагуны.
Звуки музыки по-прежнему почти заглушали ее слова, но все было и так предельно ясно. Она, конечно, любила все эти танцы-шманцы, и ее огорчил его отказ. Но девушка, похоже, серьезно запала на Андрея и была готова, найдя укромное местечко, немедленно насытить его своим юным телом.
Взять ее за руку, увести за собой, дернуть за веревочку, освобождая от одежды, и любить до изнеможения, вминая смуглую фигурку в песок, не сдерживая рвущихся из груди стонов — все равно никто не услышит…
— Нет, — сказал Ворохов.
Она не поняла — продолжала стоять, и лицо ее попеременно выражало то надежду, то отчаяние.
— Нет! — заорал он, стараясь перекричать музыку. — Но, найн, ноу!
Девушка опустила голову. В ее позе было что-то беспомощное, и даже знойная красота как будто поблекла. Внезапно Ворохова захлестнула жалость. Захотелось как-то ее утешить — поцеловать в щечку или хотя бы погладить по голове. Но он знал, что будет неправильно понят, и придется снова объяснять, что все-таки «ноу», а не «йес». Поэтому Андрей ограничился сухим «бай-бай», затем определил, в какой стороне его коттедж, и, не оборачиваясь, быстро зашагал туда.
…Он сидел на траве, скрестив ноги и опершись локтями о ступеньку крыльца, а над его головой медленно и страшно вращалось небо. Звезды сходили с насиженных мест и, образуя спиральные ручейки, стекались к зениту. Скоро они соберутся в один ослепительный шар, затем он лопнет, извергая во все стороны жаркую плоть, и это будет концом Вселенной.
Ворохов несколько раз закрывал глаза, пытаясь сосредоточиться и вернуться к реальности, но воспаленное воображение продолжало дорисовывать апокалипсическую картину. С музыкой тоже творилось неладное. Она постепенно меняла тональную окраску, становилась тревожной, почти зловещей. «Где-то я ее уже слышал, — подумал Андрей. — Где?» И вдруг он понял: мир готовился встретить огненную смерть под звуки Седьмой композиции Леонида Сергеевича Гудкова!
Глава 18. МОРСКАЯ БОГИНЯ
Ворохов лежал на боку лицом к лагуне. Песок был теплым, еще не обжигающим: солнце только-только выглядывало из-за пальмовой рощицы. Вода едва заметно колыхалась, шевеля редкие водоросли, похожие на длинные разлохмаченные лоскуты зеленовато-бурой материи. Повсюду юрко сновали небольшие светло-коричневые крабы. Один из них, покрупнее и, видимо, понахальнее остальных, замер в полуметре от лица Андрея, воинственно поводя клешнями: «Что это за верзила развалился на моей территории? Вот я ему сейчас!» Ворохову захотелось влепить крабу хороший щелбан, прямо промеж наглых глаз на белесых стебельках, чтобы этот Аника-воин кувыркался до самой воды. Но шевелиться было невмоготу, как будто именно он, Андрей, вчера натанцевался до упаду.
Вдруг зашуршал песок. Кто-то приблизился, он был уже рядом. Ворохов с усилием приподнял голову, глянул через плечо, на котором лежал, и увидел женские ноги. Те самые точеные лодыжки, каждую жилку на которых его пальцы помнили даже лучше, чем глаза.
— Марго… — еще не веря, прошептал Андрей и перевернулся на спину.
Силы небесные! Сначала ему показалось, что она полностью обнажена. Лишь в следующую секунду он разглядел, что на Марго были плавочки, почти под цвет ее уже тронутого тропическим загаром тела, такие крошечные, что во время любовной игры в них, наверное, поместилась бы только половина его ладони. Но после вчерашнего Ворохов уже не был уверен, что ему удастся это проверить. Зачем же она пришла? Подразнить, пощекотать его взведенные, как пружина, нервы видом истекающего соком запретного плода? В это невозможно было поверить. Но ведь еще недавно он не поверил бы и в то, что между ними встанет длинноногая Пэм!
Если Марго действительно затеяла жестокую игру, то это ей удалось в полной мере. Она стояла красиво, изумительно красиво — прогнув спину, устремив литые груди навстречу восходящему солнцу, приподняв волосы закинутыми за голову руками, как часто позируют фотомодели для обложек дорогих журналов. Андрей хотел ее сейчас, как никогда. Хотел до безумия — и не знал, что ему делать. Он, который только что сразил наповал смуглянку из какой-то вечнозеленой страны и, не задумываясь, отверг ее любовь!