Джеффри моргнул. — Хорошо, что сообщает Бригадный Генерал Таунсенд?
— Гавань для воздушных кораблей и аэродромы обеспечены, сэр. Часть живой силы Избранных все еще прячется в зданиях. Дирижабли все еще горят, а также горят запасы водорода, боеприпасов и топлива. Он говорит, что, возможно, ему удастся сохранить часть топлива; взлетно-посадочные полосы бетонные, и наши самолеты смогут начать использовать их через пару часов.
— А Гарфилд?
— Бригадный Генерал Гарфилд сообщает об интенсивном сопротивлении в районе Нью Таун, сэр.
Джеффри кивнул. Именно там жили Избранные жители Короны. Это означает беременных женщин, детей, стариков и нескольких администраторов и технических работников. Но они были вооружены, и они сражались.
— «Похоже, это единственное оставшееся место сражения», — подумал он. — Водитель, едем в штаб Бригадного Генерала Гарфилда.
Тяжелые шины заскрипели по брусчатому тротуару, когда командирская машина выехала из доков. На улицах не было видно местных жителей, большинство из них, должно быть, прятались, но было много транспортных средств Сантандера: бронированные автомобили, несколько танков, сотни грузовиков, отправляющих вторую и третью волны вглубь страны от доков, марширующие войска, буксируемая артиллерия. И постоянный поток медицинских машин, доставляющих раненных на госпитальные суда, которые теперь, когда оборона порта была подавлена, смогли пришвартоваться.
— «Какие жертвы?» — задумался Джеффри.
— На сегодняшний день 18% первой дивизии морской пехоты, — сообщил Центр. — Конечно, гораздо выше в стрелковых ротах.
— «Конечно», — подумал Джеффри с усталым отвращением.
Но это не имело значения. Это имело значение, но только для него и для пострадавших, а также для их друзей и семей, оставшихся дома. Он захватил Корону, и не только захватил ее, но и нанес внезапный удар, в результате которого доки порта не пострадали. Даже ремонтные мощности были в основном нетронуты, и там были тысячи тонн угля.
Обнаженное и избитое тело свисало за одну ногу с фонарного столба, когда мимо проезжала командная машина; частей тела не хватало настолько, что Джеффри не смог определить его пол с первого взгляда. Судя по стрижке и окраске нескольких участков неповрежденной кожи, это тело несколькими часами ранее, принадлежало одному из Избранных, до того, как городские рабы вырвались на свободу и напали на своих хозяев с тыла. Один из тех, кого поймали, и кто не смог вернуться в Нью Таун.
— «Что ж, Избранный, ладно», — подумал Джеффри с мрачным чувством, не ощущая удовлетворения. Было больше ощущения фундаментальных связей между решением и результатами. Они сами выбрали это для себя некоторое время назад.
— Передать сообщение на флагман, для передачи в штаб, — приказал он. — Сообщение: Корона захвачена, доки целы. Передавайте.
Двадцать пять дивизий экспедиционных сил ждали в портах по всему западному побережью Республики. Ждали этого сообщения. Теперь они двинутся; через три дня они начнут высадку, и никакая сила на земле не сможет сбросить их снова.
— Нет, если только врагу не удастся вывести всю свою полевую армию из южной части в Империю, — предупредил Радж. — Хорошо начато, половина сделана, но мы еще не выиграли.
* * *
Джон Хостен тяжело дышал, опускаясь в канализацию. Там было в основном сухо, только по дну канала струилась грязная коричневая жижа. Избранные построили превосходную канализационную систему под старой имперской столицей Чиано за почти два десятилетия, прошедшие с момента завоевания; они были навязчиво аккуратны и чисты. Эта часть канализации не упоминалась ни в одной из их записей, и отсутствовала на карте. Бригады принудительного труда, которые ее построили, имели в виду вспомогательную функцию, что не мешало ей большую часть времени быть отличной канализацией.
— «Как же здесь воняет», — подумал он. Здесь также царила кромешная тьма, если не считать маломощных фонариков или керосиновых фонарей, горевших через нечастые интервалы.
Прямо сейчас там было полно людей с винтовками, автоматами, пистолетами, рюкзаками с боеприпасами и взрывчаткой для горных работ, ножами и удавками, а также более загадочными инструментами. Они с трудом продвигались вперед, тяжело дыша в бетонной трубе яйцевидного сечения. Артуро Бьянчи ждал на пересечении двух туннелей.
— Я вижу, ты все еще жив, — сказал Джон, тяжело дыша.
— Более живой, чем я был с тех пор, как впервые пришли Избранные, — ответил Бьянчи, ухмыляясь. — Вы хотите оказать мне честь?
Он подал выключатель, прикрепленный к концу шнура. Джон взял его и положил большой палец на кнопку. Молча, посчитал, и на счет «три» нажал.
Туннель вздрогнул; люди вскрикнули от невольного ужаса, когда сверху посыпались пыль и куски бетона. Звуки перешли в сдавленный кашель, когда грохот затих вдали. Люди пригнулись в более высоком соединительном туннеле и бросились к железным лестницам, ведущим наверх. Джон сделал первый рывок, подтягиваясь с помощью своих толстых рук и плеч, освобождая на ходу дробовик, перекинутый через плечо.
Подвал был точно таким, каким он был показан на плане, — большое открытое пространство под каменными арками с выходящими со всех сторон блоками камер и железной лестницей в каждом углу. Но на плане не были показаны стальные клетки, свисающие с потолка на металлических тросах, которые позволяли их поднимать или опускать. Каждая клетка была разного размера и формы, к некоторым были подключены провода, чтобы через них можно было пропускать ток, некоторые были облицованы пилообразными кромками или шипами, большинство были таких размеров, которые не позволили бы заключенному ни сидеть, ни стоять. Все клетки были заняты, хотя некоторые из жертв едва дышали — обрывки кожи, натянутые на кости, с костью, протертой сквозь кожу в местах соприкосновения с клеткой. Языки, распухшие от жажды или вырванные; руки, переломанные сапогом до пальцев — это было обычным сопровождением ареста. Еще больше людей висело на металлических решетках вдоль стен. У них были отрезаны веки, а перед ними установлены фонари — постоянно горящие дуговые лампы, другие лампы мигали с точными интервалами.
Здание сверху было штаб-квартирой Четвертого Бюро по Новым Территориям. Специалисты Бюро работали до тех пор, пока партизаны не прорвались сквозь этажные перекрытия; улики лежали, истекая кровью и подергиваясь, на металлических столах, которые были расставлены аккуратными рядами по всему полу. Большинство из них представляли собой плоские металлические формы с желобами для стока крови; другие выглядели как стоматологические кресла. Тайные полицейские теперь лежали рядом со своими клиентами, одинаково окровавленные там, где их достали пули и картечь.
Джон сглотнул и подавил желание зажмуриться. Он был полностью осведомлен о том, что происходит в подобных местах, но это было не, то, же самое, что увидеть все это своими глазами. Он подозревал, что будет видеть это во сне всю оставшуюся жизнь.
— Пошли, — сказал он сопровождавшему его отделению. — Помните, ничто не должно быть сожжено.
Предполагалось, что они доберутся до центральной картотечной системы до того, как у ее операторов появится шанс ее уничтожить.
— И берите пленных, если сможете, — продолжил он.
Они бы поговорили. А потом он передал бы их людям в камерах.
* * *
— Они пытаются заминировать внешнюю гавань, — сказала Элиза Эбердорф.
Половина ее лица все еще была покрыта заживающими шрамами от ожогов, и у нее отсутствовала большая часть левой руки, но она была работоспособна — что было больше, чем она ожидала, когда последняя серия взрывов сбросила ее с мостика тонущего «Гроссволка» в гавани Барклон. Она была достаточно функциональный, чтобы командовать флотилией эсминцев в Пилларс, по крайней мере. Избранные были логичными людьми, и персонал не винил ее за то, что она проиграла силам, в восемь раз превосходящим ее собственные. Ей удалось спасти два линкора и многие транспорты.
— Какие корабли? — прохрипела она. Ожоги исказили ее голос, но с этим ничего нельзя было поделать, как она подумала.