Джон открыл рот, затем закрыл его. Воспоминания промелькнули в его голове; заканчивая пустыми, осунувшимися лицами докеров, когда уносили потерявшего сознание человека.
— Честно говоря, сэр, не так уж много. Мама тоже не знает. Однажды я пытался поговорить об этом с папой, но... Он пожал плечами и отвернулся.
Радж кивнул. — Центр может многое предвидеть. Не всегда будущее, а то, что, вероятно, произойдет, и насколько это вероятно. Не проси меня объяснять это — у меня было три жизни, и я все еще не могу этого понять. Но я знаю, что это работает — поддержание вашей личностной матрицы несовместимо с изменениями, необходимыми для понимания стохастического анализа.
Джон вздрогнул и зажал уши руками. Голос исходил отовсюду и ниоткуда. Это почему-то казалось тяжелым, будто слова несли в себе больший груз смысла, чем все, что он когда-либо слышал. Их звучание в его голове было совершенно плоским и ровным, но в нем были оттенки, которые резонировали, как струны гитары после того, как пальцы игрока покинули их. В голосе чувствовалась... грусть.
— Центр думает, что если бы я так сильно изменился, я бы не был собой, — сказал Радж.
— Джон Хостен, — сказал древний, безличный голос, — в отсутствие внешнего вмешательства существует вероятность 51% ± 6%, что Избранные установят полное доминирование на Визагере в течение 34 лет. Наблюдай.
Джон посмотрел на зеркальную стену.
Бесконечная вереница людей в изодранной зеленой униформе промаршировала мимо пулеметного гнезда, укомплектованного войсками Страны, пехотой Протеже и офицером Избранных. Рядом стояли два полицейских агента в штатском, в длинных кожаных пальто и широкополых шляпах, с тяжелыми пистолетами в руках. Время от времени они взмахивали руками, и солдаты вытаскивали человека из шеренги заключенных, заставляя его опуститься на колени. Люди из Четвертого Бюро подходили и приставляли дула своих пистолетов к затылку коленопреклоненного человека… — Завоевание Империи, — сказал Центр, — наблюдай:
Последовал калейдоскоп: горящие города с их названиями и местоположениями, каким-то образом запечатлевшимися в его сознании. Корабли, переполненные рабами — рабочими, прибывали в Принятие Присяги, Пилларс и Дорст. Группа инженеров Избранных обсуждала бумаги и планы, в то время как вереница рабочих, простиравшаяся за пределы видимости, работала на железнодорожной насыпи. — Консолидация, дальнейшая экспансия:
Горящий военный корабль затонул в океане, покрытом маслянистым пламенем, обломками, телами и людьми, которые все еще пытались двигаться. Сотни из них были затянуты назад и вниз, когда корабль перевернулся и затонул, как свинцовый карандаш, брошенный в бассейн, его огромные бронзовые пропеллеры все еще вращались, когда он сделал последний рывок. Сквозь дым показалась шеренга боевых кораблей с черно-золотыми знаменами Избранных на мачтах. Их главные батареи были опалены и покрыты волдырями от интенсивного огня, но они молчали; их второстепенные орудия и скорострельные установки стреляли в воду. — Разрушение Сантандера.
Даже не имея информации Центра, он узнал следующую сцену. Это был Зал Республики в Сантандер Сити. Огромный купол из красного гранита был разрушен; человек в черном сюртуке и высокой шляпе республиканской формы стоял перед генералом Избранных и вручал Конституцию Республики в стеклянной коробке. Генерал бросил ее на пол и втоптал в нее каблук своего ботинка, в то время как солдаты позади него приветствовали его. — Последствия.
Убогая многоквартирная улица в городе Избранных. Фигуры столпились на ступеньках, разговаривали и замолкали, когда мимо с жужжанием проехал странного вида паровой автомобиль, ощетинившийся оружием.
— Но это Избранные, — воскликнул Джон.
Радж заговорил: — Что делают хищники, когда они заканчивают игру? Метафорично, но верно, бесстрастный безголосый голос Центра сказал: — Как только консолидация будет завершена, линии Избранных поссорятся друг с другом, планета не сможет поддерживать такой большой класс. И социальная система, возникшая в результате завоевания и рабства, не сможет быть рационально скорректирована для максимизации производительности, внутренняя реорганизация приведет к созданию благородной касты и исключению большинства линий Избранных.
Столкнулись армии, вооруженные странным, мощным оружием. Машины роились в воздухе, скользили по земле с изящной смертоносностью. Погибали люди, солдаты — Протеже, гражданские лица. Новая знать будет сражаться между собой, сначала с армиями ставленников, затем будет нарастать соперничество.
Длинная гладкая фигура упала на столб белого огня в пустынный пейзаж. Выдвинулись посадочные опоры, и открылся люк. Технологический прогресс продолжался бы до уровня межпланетных перелетов, а затем превратился бы в окаменелость, ни одна из соперничающих фракций на Визагере не смогла бы позволить себе отвлечь достаточные ресурсы для восстановления звездных полетов.
Огромный город, здания тянутся к солнцу. Джону потребовалось мгновение, чтобы узнать в нем Принятие Присяги, да, и, то только по форме круглой гавани и окружавшим ее вулканам. Внезапно одна из огромных башен исчезла в ослепительной вспышке. Одна партия знати пытается использовать падшие линии Избранных против другой, вместо этого они восстают против знати по всей планете, пытаясь восстановить старую систему, Протеже восстают, в результате достигается максимальная энтропия.
Кольца фиолетового огня расширялись над городами, поднимаясь до тех пор, пока огненные шары не распространились по верхней части атмосферы. — С вероятностью 87% ±6%, — добавил Центр.
Джон сидел, потрясенный. — «Я всего лишь ребенок», — подумал он. — «Даже недостаточно хорош, чтобы пройти Испытание Жизнью. Что я должен сделать с этим?»
— Почему вы сами не можете что-нибудь сделать? — спросил он. — Вы пришли со звезд, у вас есть другая Федерация — посадите людей в звездолет и скажите, что им делать!
— Мы не можем, — ответил Радж. — Во-первых, у нас нет ресурсов. Пока в Федерации всего четыре мира. Есть тысячи людей, нуждающихся во внимании. И даже если бы мы могли, это просто подготовило бы нас к очередному циклу верховной власти, упадка и войн, как в Первой Федерации. Новые миры должны выбираться самостоятельно с минимальным вмешательством и делать это правильно. — Правильно, — сказал Центр, — истинная федерация может достичь стабильности в динамичном и мобильном смысле, а гегемония, навязанная извне, не может.
— Вы хотите, чтобы я... каким-то образом помешал Избранным захватить власть, — сказал Джон.
Он почувствовал прилив возбуждения. Это было немного похоже на то, что он почувствовал на прошлой неделе, когда горничная оглянулась на него через плечо, взбивая подушки, и улыбнулась, и он понял, что мог бы… прямо здесь, если бы захотел. Но это было сильнее, глубже. Он мог повлиять на судьбу целой планеты. Спасти весь мир. Он, Джон Хостен, с прыщиком на носу и ногой, которая все еще болела, когда он слишком сильно ее напрягал, несмотря на все, что могли сделать хирурги. — В частности, ты будешь действовать для укрепления Республики Сантандер, — сказал Центр, — по моему совету и совету Раджа Уайтхолла ты быстро поднимешься и сможешь влиять на политику. Такое вмешательство резко увеличит вероятность того, что республика станет доминирующим фактором в цикле войн, который начнется в ближайшие два десятилетия.
— Республика завоюет... объединит мир?
— Нет. Эта вероятность составляет менее 12%, ±3. Наблюдай:
Войска в коричневой форме и круглых шляпах Республики маршировали из города Арена в Сьерре. Толпы людей выстроились вдоль улиц, улюлюкая и свистя. Иногда они что-то бросали. — Сантандеру не хватает организационной инфраструктуры для насильственной интеграции иностранных территорий.
— Нет стойкости, — добавил Радж. — Они могут ввязываться в войны, и если вы прижмете их к стене, они могут мобилизоваться изо всех сил, но когда это менее важно, чем война, им тоже не нравится платить по счету мясника или деньги на смерть. Время от времени они будут ввязываться в войны и терять людей и технику, а затем решат, что это неинтересно, и отправятся домой.