РЕНЕГАТ
По недовольной, кислой мине, По безобидной воркотне, По отвращенью к новизне Мы узнаем тебя доныне, Крикун сороковых годов!.. Когда-то, с смелостью нежданной, Среди российских городов, Теоретически-гуманный, Ты развивал перед толпой, Из первой книжки иностранной, Либерализм еще туманный, Радикализм еще слепой.
Каратель крепостного ига, Ты рабство презирал тогда, Желал свободного труда; Ты говорил красно, как книга, О пользе гласного суда. Предвестник лучшего удела, Такую речь бросал ты в свет: "И слово самое есть дело, Когда у всех нас дела нет!.." Глашатай будущей свободы, Ты в дни печали и невзгод Сидел у моря — ждал погоды И нам указывал вперед.
Но вот пришло иное время, Свободней стала наша речь, И рабства тягостное бремя Свалилось с крепких русских плеч. Открытый суд с толпой "присяжных" К нам перешел из чуждых стран; Но сонм ораторов отважных Вдруг отошел на задний план. Защитник слабых, подневольных, Переменив свой взгляд, свой вид, Теперь в разряде "недовольных", Порядки новые бранит.
Как промотавшийся повеса, Смолк либеральный лицемер В толпе друзей полу-прогресса, Полу-свободы, полумер… Движеньем новым сбитый с толку, Везде чужой, где нужен труд, Корит он прессу втихомолку И порицает гласный суд; Из-за угла и не без страха Бросает камни в молодежь, И оперетки Оффенбаха В нем возбуждают злости дрожь. Зато порой, по крайней мере, Отводит душу он: готов Отхлопать руки все в партере, Когда дают "Говорунов".
О, ренегаты! Вам укоров Мы не пошлем… Казнить к чему ж Давно расстриженных фразеров, Сороковых годов кликуш!.. Их гнев и старческая злоба Уже бессильны в наши дни, Так пусть у собственного гроба Теперь беснуются они! 1868
ИНТИМНАЯ БЕСЕДА
"Ваш начальник нрава, говорят, крутого?" — "Тише, тише, тише! Что вы!.. Что за слухи!.. В мире челевека не найти такого: Добр и справедлив он, честное вам слово, Он не только ближних, не обидит мухи". — "Он в отставку подал…" — " Да? Что ж вы молчите! Лучше всех подарков весть такого сорта… Коли правду точно вы узнать хотите Это человек был даже хуже черта, И в его прошедшем есть такие пятна…" — "Он свою отставку взял на днях обратно…" — "Взял назад?.. А я-то… Впрочем, что ж такое: Только ради шутки несколько легко я Говорил о графе… Вот вам бог свидетель: Наш начальник — общий друг и благодетель; Мы души не чаем в нашем генерале!.." — "Да вчера он умер. Разве вы не знали?" — "Умер. Полно, так ли?.. Вы не лжете если, Я готов издохнуть, сидя здесь на кресле, Коль совру пред вами, да и врать к чему же? В мире человека не бывало хуже: Зол, сварлив, развратен и, — того не скрою, Жил он перед смертью с собственной сестрою, Но должна казаться для судебной власти Смерть его, однако, истинной потерей: Мне сказал недавно пристав нашей части, Что замешан даже он в подделке серий". (18б9)
"В СТИХАХ И В ПРОЗЕ, МЕНЬШИЙ БРАТ…"
В стихах и в прозе, меньший брат, Мы о судьбе твоей кричали; О, в честь тебе каких тирад Мы в кабинетах не слагали! А там, среди убогих хат, За лямкой, в темном сеновале, Все те же жалобы звучат И песни, полные печали.
Все та же бедность мужиков; Все так же в лютые морозы, В глухую ночь, под вой волков Полями тянутся обозы… Терпенье то же, те же слезы… Хлеб не растет от нашей прозы, Не дешевеет от стихов. (1870)
ПРИРОДА И ЛЮДИ
Природа манит всех к себе, но как? По-своему глядят все на щедроты неба… В лесу густом сошлись — богатый весельчак И нищий, без угла, без паспорта и хлеба. Невольно странники замедлили свой путь, Увидя пышный лес, но думали различно: Один — "ах, здесь в лесу отлично отдохнуть!" Другой — "ах, здесь в лесу повеситься отлично!" (1870)
НЕОТРАЗИМАЯ ЛОГИКА
Трактовать об отмене телесного наказания не значит ли посягать на уважение к народным обычаям? Нужно относиться с уважением к народной жизни. В. Безобразов
В народной нашей жизни Есть недостатков много, Но можно ль очень строго Их осуждать в отчизне? Положим, взятки — гадки И ниже всех приличий, Но взятки брать — обычай… Да здравствуют же взятки! Жизнь западного строя Пришлась не по душе нам: Бьют жен у нас поленом И плеткой Домостроя. Кулак — эмблема брака Всех классов без различий, Но драка — наш обычай… Да здравствует же драка!..
Приносит вести почта: В Одессе, в Шуе, что ли, Ни за что и ни про что Крестьян перепороли. Следя за этим зорко, Виним мы быт мужичий: Пороть у нас обычай… Да здравствует же порка!..
С обычаем, как с бурей, Не совладать в принципе. О том Самарин Юрий И Безобразов с Шлиппе Сказали много спичей, Поднявши шум великий: "Да здравствует обычай, Хотя бы самый дикий!" 1871
КОМУ НА СВЕТЕ ЖИТЬ ПЛОХО
1
В системе нашей солнечной, Меж Марсом и Венерою, Одна планета движется, И на планете той
Есть городок заброшенный, Углом Медвежьим прозванный; Его на карте Зуева, Пожалуй, не найдешь.
Тот городок не тронули Прогресс с цивилизацией, И даже в дни холерные Проникнуть не могла
Через трущобы темные, Лесистые, болотные Туда и эпидемия… Не город — благодать!..
Как у Христа за пазухой, Исправник жил с исправницей, И часто дело правила Супруга за него.
У них-то рос сын-недоросль, Сорвиголовым прозванный, Как травка подзаборная На солнышке растет.
Ни в мать и ни в родителя, А в молодца проезжего; Учиться не учился он, А был куда смышлен.
На серую медведицу Ходил с одной рогатиной, А спор начнет — так "батюшку" Мог с толку разом сбить.
Когда Сорвиголовому Лет двадцать с годом стукнуло, Пришел к отцу он с матерью И молвил старикам:
"Задумал думу крепкую Я, милые родители, Живу немало в свете я, А горя не знавал.
Хочу я с "лихом" встретиться, Хочу беды попробовать; Их в жизни не знаваючи, Какой я человек?
Пустите же, родимые, На все четыре стороны. Домой вернусь, за ум возьмусь, Помощник буду вам".
Исправник и исправница Подумали, поохали, Да видят — делать нечего, Не удержать сынка.
Благословили малого; Снабдил казной отец родной, Родная мать советами, И след его простыл.
II
Сорвиголовый за город Выходит в поле чистое, Идет и озирается, А Глупость тут как тут.
Известно, что без глупости, Как старику без посоха, Старухе без ворчливости, Без алой ленты девице,
Без песни парню доброму, Иль пьянице без сткляницы, Нельзя ступить и двух шагов На матушке Руси.