Нет дров — на солнце греется, Нет солнца — так обходится… Вся Азия той леностью Давно заражена…
Так властвую над теми я Семью грехами смертными И в страхе человечество Посредством их держу.
Я Глупость всемогущая! Без воли без моей И волоса единого У вас не упадет.
Что б умники ни делали И ни творили гении, Земной весь шар опутала Сетями крепко я.
Все люди, мне покорные, В таком прогрессе движутся: Едва вперед шаг сделают И три шага назад!.."
V
В душе Сорвиголового Страх тайный шевелиться стал: "Ты, Глупость, чего доброго, Всех бед земных беда!"
Идет он и сторонится От спутницы привязчивой, А Глупость сзади тащится, Как тень его, везде.
По свету добрый молодец Бродил два года с месяцем, Видал столицы шумные И много разных стран;
Но всюду, где являлся он, Встречалась Глупость с почестью, С пальбой, с трезвоном радостным, Как самый первый гость.
Пред ней все двери отперты, Все головы отворены; Входи и знай хозяйничай В домах и головах.
Под разными одеждами, И формами, и званьями Она распоряжается Народом, как детьми;
Цинически-отважная, Настойчиво-упрямая, Незваная, продажная Является везде
Там в виде проповедника Во славу папской святости, Здесь с палкою фельдфебеля Из прусской стороны.
То классиком является С латынью вкупе с розгами, То публицистом бешеным С доносом на губах.
И всюду, где пройдет она, Народ пред ней склоняется И голову ослиную Венчает часто лаврами…
Так понял добрый молодец, Бесстрашный сын исправника, Что Глупость — та лиха беда, Которой он искал.
Так понял добрый молодец "Суть жизни" и немедленно Вернулся в дом отеческий Совсем уже другим.
VI
Исправник и исправница Встречают сына милого, Встречают, удивляются, Что больно стал умен.
И прежде был со смыслом он, Теперь же — даже страх берет: Ума — палата выросла, Рукою не достать.
Исправнику с исправницей Обидно даже сделалось, Что сын, сын их единственный, Их выше головой.
Родители в волнении: "Не учат куриц яйца, И уши выше лба расти Не могут у людей".
Весь город полон ужаса От старого до малого… Белугой взвыли граждане "Медвежьего Угла":
"Да разве это водится, Да разве это слыхано, Чтоб в нашем глупом городе Жил умный человек!..
Позор такой нельзя терпеть! В острог Сорвиголового, В острог и прямо "в темную" Засадим светлый ум!.."
В острог и посадили бы, Когда бы не отец: Нельзя ж детей исправника Без всякого суда
Упрятать в арестантскую!.. И стали думать граждане, Как от заразы умственной Себя освободить…
Они бы, верно, думали Без пользы и до сей поры, Да Глупость всемогущая Их от беды спасла.
Исправнику с исправницей Она благой совет дала, Чтоб сына от излишнего Ума освободить.
Советчица потрафила, Советчицу послушались, И для Сорвиголового Открылся новый путь.
В губернский город недоросль Отправился с родителем И отдан был к учителю Гимназии классической.
Там умника великого Для умоослабления С утра сажали до ночи За греческий букварь;
Долбить его заставили Язык великой Греции С латинскою грамматикой Упорно, по пятнадцати Часов во всякий день.
А чтобы отупление Быстрее подвигалося, То в виде развлечения Дозволили ему
Издания российские, По выбору особому, Читать в часы свободные От греческой долбни.
И вот пред ним явилися Изделья, подходящие К системе исправления: Гилярова-Платонова,
Каткова и Краевского И наконец Суворина, Столь смело овладевшего Булгарина пером.
Такими журналистами Приниженный, измученный, Учителем классическим Задавленный вконец,
Тупеть Сорвиголовый стал, Расслабивши мозги "Печатью" усыпляющей, Латынью одуряющей;
Год от году тупеет он В познанье книжной мудрости, От вечного зубрения Двух мертвых языков.
Когда же в дом родительский Вернулся он на пятый год, Везя диплом блистательный, Весь город ликовал,
Перерожденью "умника" С восторгом аплодируя: От каблуков до маковки Он идиотом стал.
А Глупость всемогущая Над ним лукаво тешилась: "Скажи-ка, добрый молодец, Доволен ли ты мной?"
Шипела распроклятая: "Скажи-ка, добрый молодец, Кому на свете плохо жить? Кому и отчего?"
1871
СВОЙ СВОЕМУ ВОВСЕ НЕ БРАТ (Современная пословица)
Стремясь к сближению с народом, Сошелся барин с мужиком И разговор с ним мимоходом Подобным начал языкам.
Барин Дай руку, пахарь! По принципам Я демократ и радикал… Но как же звать тебя?
Мужик Антипом.
Барин Я твой гражданский идеал Желал бы знать хотя отчасти. Защитник ты какой же власти: Консервативной или нет? В свои "дорожные наброски" Вписать хочу я твой ответ.
Мужик Ты это баешь по-каковски?
Барин Чего ж боишься ты, хитрец, Мне отвечать категорично? Сообрази же наконец: Друг друга мы поймем отлично При полном тождестве идей. "Свободу совести" людей Ты признаешь и понимаешь?
Мужик Чаво?
Барин Ну, то есть… отрицаешь Ты право каждого иметь Свою религию, любезный? Вопрос весьма не бесполезный, Чтоб нам собща его решить… Мир старины приходит в гнилость…
Мужик Да что вам нужно, ваша милость? Вы темно говорите так, Что вас понять мне трудновато…
Барин Да ты не бойся же, чудак! На том стоим мы, чтоб, как брата, Теперь встречали мужика; Мы все на том стоим пока, Чтоб реставрировать картину Всей вашей жизни бытовой И вековечную кручину Сменить на праздник вековой… А ты на чем стоишь, друг мой?
Мужик На чем? Да на земле, известно!.. Барин Ах, всё не то! Ну как тут честно К ним относиться! Нас поймут Скорей колбасники из Риги…
Мужик Что хлеба мало в нашей риге Могу сказать…
Барин (наставительно) Хлеб там, где труд, И вас, поверь, mon cher, спасут От вашей бедности и спячки Ассоциации и стачки. Я без ума от них!..
Мужик Эх-ма! Признался сам, что без ума!..
Барин Читал ли ты хотя Жорж-Занда?
Мужик Да я, кормилец, не учен.
Барин Возможна ль с ними пропаганда! Нам нужно лень забыть и сон, Вступить в борьбу открыто, смело, Нам нужно всем, карая зло, Чтобы в руках горело дело…
Мужик У нас сгорело все село, Так не поможешь ли мне, барин?
Барин Ну как тут будешь солидарен С подобным скифом? Как его Встряхнуть, чтоб он от сна проснулся?
Мужик (тихо) Мой барин, кажется… того… Немножко головой рехнулся.
Смущенный странным языком, Мужик пришел в недоуменье, И прогрессиста с мужиком На этом кончилось сближенье. Один из них пошел домой, Себя беседой растревожа, Другой домой побрел бы тоже, Да дом его сгорел зимой.