Граф Алекс<андр> Андреевич приехал в Москву (сие знаю я из письма его), окончив большое и трудное свое путешествие с великою для государства пользою, подав сведения столько же подробные, сколько верные о многих народах и о вещах, о которых знали мы весьма небогато.
9. Г. Р. ДЕРЖАВИНУ{*}
18 декабря 1788 г. Петербург
6-е число сего месяца Очаков взяли. Здесь гораздо стало повеселее, и у многих назначены уже балы. На балах я не буду, потому что я опять захворал и тому уже шестой день. Это делу не мешает.
Князя дожидают сюда через три недели; то распредели так свои движения, чтобы опять невпопад не пришло.
Третьего дня говорят, что граф Мамонов хорошо об тебе отозвался; говорят, что будто он получил от тебя письма, я этого не знаю, и ты мне не писал. Он говорил, что тебя несправедливо притесняют, что уведомлен о тебе как о человеке прямом и правом, что ты по поступкам своим ему таковым кажешься.
Между тем по докладу ничего нет... Ответы твои читают; но тут уж так тайно, что ничего узнать и в Сенате не можно. Об отпуске писал ли ты? ко мне об этом ты ни слова не писал. Ты о строении больницы больше ко мне пишешь, нежели о деле, а больной о больнице и слышать не хочет. На Очаков-то что бы нибудь без имени и написать можно: вот например, что из соблюдения войск его долго не брали, что взяли в Николин день и что турки Николе веровать обещались. Однако если дело есть, то на это безделье время не трать. Между тем прости; письмо мое орошено слезами от насморку.
Целую досужие ручки Катерины Яковлевны и желаю ей и в<ашему> пр<евосходительству> при новом годе лучшего счастия.
Beatus ille qui procul negotiis... Horat [1].
10. В. В. КАПНИСТУ{*}
12 апреля 1789 г. Петербург
Христос воскресе, друг мой В<асилий> В<асильевич>, мысленно и тебя и Сашеньку обнимаю. Ко многим еще новым хлопотам прибавилась еще новейшая. Ты увидишь из приложенной бумаги, которую по совету Гаврилы Романовича подпиши и пошли, куда он тебе предпишет.
Три письма писал я тебе о безуспешном старании по твоему заводу, никакого толку и теперь еще нет. С Гутенем вместе только и делаем, что, сошедшись, потужим и побраним кой-кого, а делать больше нечего. Он так ни жалования своего за два года, ни резолюции добиться не может.
Я сегодня получил еще от М<арии> А<лексеевны> письмо, что одна лучшая наша деревня до последнего кола выгорела, скотина и хлеб у мужиков также сгорели, с чем имею честь поздравить. Князь Григорий Александрович говорил недавно гр<афу> З<авадовскому> про твой план о казаках, находя его удобным и говоря, что он только для того в действие не произвел его, что сие понескольку зависит от графа Петра А<лександровича>, но дело на том и осталось.
Князь, говорят, выедет отсюда чрез две недели к армии.
Прости, брат, будь ты здоров со своими.
11. В. В. КАПНИСТУ{*}
23 декабря 1789 г. Петербург
Я писал к тебе вчера, третьего дни. Сегодня у меня более нежели когда-нибудь голова болит, то я хочу попробовать письмом к тебе лечиться.
«Ответ» твой я читал и точно то нашел в нем, что найтить надеялся. Замысловатый оборот плана, выдержанный, а не разрушенный подробностями, такие красоты мыслей, из коих бы я желал часть поместить, и в выражении меньше живописи, нежели в друге нашем, но расположение более правильное. Поверьте мне, друг мой, вы созданы для сочинений сложных, скорее для поэмы, чем для оды. Однако это не мешает вам с приятностию выразить чувствительный порыв в оде «На надежду» или «На утрату». Ох, слишком далеко зашел... Прости, тысячу раз прости. Есть некоторые негладкости, тредьяковщины и переносы, несвойственные языку, кои, однако, скорость твоя извиняет, их ты позволишь поправить, когда я Гаврилу найтить предуспею, этому уже пятый день, как я его не сыщу. Меркур у Тредьяковского только является, у тебя может быть Гермес, прочего я не помню, а у меня копии нет, да и оригинала не могу достать у оригинала татарского.
Вышел недавно увраж 4-й и в <нрзб> тома «Путешествие юного Анахарсиса по древней Греции». Говорят, что это книга книг. Совершаешь путешествие по стране, которую автор описывает на протяжении всей книги от первой страницы до последней. Люди самых различных вкусов, мыслей, склонностей единодушно ее восхваляют. Я написал в Голландию, чтобы ее получить.
Выпустил ее в свет после 18 лет труда аббат Бартелеми. Стоит она дорого, но дешевле, нежели того заслуживает.