Столичная гвардия в России XVIII века была той силой, от которой в значительной мере зависело, кому из претендентов будет принадлежать власть в стране. Гвардейцы, выходцы по большей части из влиятельных и родовитых семей, были в курсе последних политических новостей, первыми узнавали о переменах при дворе. Несомненно, среди дворянской молодежи заходила речь о событиях июньского переворота 1762 года и о последовавшей затем смерти Петра III, мужа воцарившейся Екатерины II.
В столице еще не умолкли разговоры о Комиссии по составлению Нового уложения, пробудившей общественное мнение и поселившей в сердцах многих несбывшиеся надежды. Вспыхнувшая в 1771 году в Москве чума, последовавшие за ней бунты, их подавление фаворитом императрицы Григорием Орловым и его скорое удаление от двора — все это не могло остаться неизвестным юному поэту. Лишь в одной из его басен, написанной 23 апреля 1773 года («На рынке было то иль на дворе гостином...»), есть упоминание о русско-турецкой войне 1769—1774 годов; о том же, какова была его реакция на эти события, как и на начавшуюся вскоре пугачевщину, остается только догадываться.
Представить интересы юного Н. А. Львова в значительной мере позволяет его окружение. В первую очередь нужно назвать Михаила Федоровича Соймонова (1730—1804), видного химика и геолога, возглавлявшего Горное ведомство, двоюродного дядю поэта. В его доме молодой человек подолгу жил, здесь же состоялась встреча с Иваном Ивановичем Хемницером, сближению с которым способствовала общность литературных вкусов. В 1774 году Хемницер издает перевод героиды К. Ж. Дора «Письмо Барнвеля к Труману из темницы», который посвящает Н. А. Львову.
Не менее влиятельным был другой родственник юного поэта — Петр Васильевич Бакунин Меньшой, занимавший видное положение в Коллегии иностранных дел. По его протекции Н. А. Львов состоял с 29 марта 1773 года курьером при этом ведомстве, известно о доставлении им пакетов в Германию, Данию, Польшу. 12 июня 1775 года Н. А. Львов покидает службу в гвардии в чине армии капитана и через год поступает в Коллегию иностранных дел, как значилось в аттестате, «в рассуждении знания его италианского, французского и немецкого языков... для употребления его на оных языках в переводах и других делах». В конце октября 1776 года поэт был послан с депешами в Лондон, Мадрид и Париж. На обратном пути во французской столице в феврале 1777 года он встретился с М. Ф. Соймоновым, отправленным Екатериной II за границу на лечение, и сопровождавшим его И. И. Хемницером. Совместное пребывание русских путешественников в Париже по май 1777 года было в высшей степени богато впечатлениями. Париж эпохи энциклопедистов переживал культурный расцвет, став Меккой интеллектуалов XVIII столетия. Среди друзей долго бытовали рассказы о курьезах, вызванных рассеянностью Хемницера, о его попытках встретиться с Ж.-Ж. Руссо. Из кратких путевых заметок Хемницера явствует, что редкий вечер обходился без посещения театра — сегодня друзья присутствуют на представлении патетических классицистических трагедий П. Корнеля, Ж. Расина, Вольтера в «Комеди франсез»; завтра — на оперных спектаклях Х.-В. Глюка в «Гранд Опера», в другие дни — на столь полюбившихся им комических операх А.-М. Гретри, Э.-Р. Дуни, П.-А. Монсиньи, А. Саккини, Ф.-А. Филидора в «Комеди итальен». С увлечением следили они за игрой актеров, снискавших всеевропейскую славу, — Лекена, Ла Рива, Бризара, Ле Гра, Клерваля и др.
Театральные впечатления этих месяцев не были мимолетными. Возвратившись в Петербург, Н. А. Львов стал вскоре инициатором возникновения любительского театра в доме Петра Васильевича Бакунина Меньшого. Наряду с любителями в нем принимали участие профессионалы — из писем M. H. Муравьева к родным известно, что И. А. Дмитревский, лучший актер русского театра того времени, играл Ярба в трагедии Я. Б. Княжнина «Дидона» (премьера этой пьесы на любительской сцене состоялась в присутствии автора 7 февраля 1777 года). В декабре 1777 года несколько раз были показаны комедия Ж.-Ф. Реньяра «Игрок» и столь полюбившаяся Н. А. Львову еще в Париже комическая опера А. Саккини «Колония». Женские роли в них исполняли сестры Дьяко́вы, в одну из которых, Марию, влюбился Н. А. Львов, это чувство, увенчанное счастливым супружеством, стало темой многих его стихотворений. На другой Дьяковой, Александре, в 1781 году женился В. В. Капнист, а на самой младшей, Дарье, в 1794 году — Г. Р. Державин. Дружба трех замечательных русских поэтов таким образом была «подкреплена» свойством.