Выбрать главу
Мне душу отведите, С природой помиря. Быть может, как весна с любовью возвратится, Чувствительность и я опять приобрету, Мой дух унылый оживится И сердцу сообщит природну теплоту, Которой прелести поднесь я вспоминаю! Я впечатления еще не потерял, Как в сельской простоте с любовию одною Я радости обнять не мог моей душою. Мой голос, взгляд и шаг изображал, Что в сердце, не в уме я счастие питаю. Теперь хочу вздохнуть; но, напротив, зеваю Средь почестей, забав, как будто век не спал». Но я разнежился — язык сей непритворный И в штат не положен придворный; Там глупость значится под титлом простоты, Там сеном кормят тех, кто зелень да цветы Паркетам травчатым предпочитает. Придворный вне двора и счастия не знает! И если б улещать меня он эдак стал, Вельможа сей шпынем бы, право, показался. В ответ бы я ему ту басню прочитал, Которой смысл давно в душе мне начертался: «В игольное ушко верблюду не пройтить, Фортуны детищу с природою не жить»; И счастья не вкусить прямого, Затем что матушка чрезмерно бестолкова, По матушке пошел и весь их знатный род, И кто из них счастлив, тот в их семье урод. Прочти в сей басенке (не говоря дурного), Как зелье и тогда дела Свои вела, Как с счастием она на пустоши жила.
2 СЧАСТЬЕ И ФОРТУНА
Когда-то с Счастьем жить Фортуна согласилась И вместе с ним переселилась В шалаш на бережок реки, В долину мирную, где воздух ароматный
Одушевляет край обильный, благодатный. И толкам вопреки Живут они одни Не месяц и не год, живут они два дни, На третий день зевать Фортуна зачинает, Ко Счастью обратясь, зевая, примечает И говорит: «Смотри, как тесен наш шалаш, Ни с чем нельзя расположиться, С моим приданым поместиться Места нет; Богатство любит свет, А знатность любит жить просторно, Ведь их не в шкаф же положить». — «Неспорно, — Счастье говорит, — но жить, Мне кажется, без них бы можно было. Смотри, как солнышко долину осветило. Что блеск всей знатности пред ним? Взгляни ты, как щедра природа к нам дарами: Для глаз покрыла луг цветами, Для вкуса клонится к нам целый лес плодами; На что богатство там, где с нами Дышат все счастием одним? Утехи и покой постель нам постилают Из роз, и розы обновляют Всечасно цвет и аромат!» Фортуна слушала и, слушая, зевала, Хотелось неотменно ей Иметь стада людей, Которых бы она гоняла Для наполнения пустых больших палат. Ей блеск и шум служили И Счастье всякий день будили Безвременно и без пути. Хоть им оно и говорило, Что время есть на всё: плясать, Гулять, работать и поспать, — Как слушать истину? не тут-то было. Грем<ели> так, что Счастие уйтить Принудили решиться, Чтоб тем раздоры прекратить. Чему другому быть? Мне действие сие нечудно: Фортуне с Счастьем тесно жить, А Счастию с Фортуной трудно. Фортуна любит шум, а Счастие покой. «Я вижу, мне пора с тобой, — Сказало Счастие, — Фортуна, разлучиться, Нет, Счастью только льзя ужиться В семье с Любовию одной». Тут, взяв котомочку и подкрепя оборки, Тихонько Счастие от пышности по горке Пошло домой...

«ЛЮБЕЗНЫЙ ДРУГ! НАС САНИ...»{*}

Любезный друг! нас сани Довезли лишь только до Рязани, А тут растаял снег, И невозможно хуже, Свершился бег Наш в луже! Пожалуй, поспевай Туда, где дело. Нет, дух, как ты ни погоняй, Да тело Ведь с тобой Какою-то судьбой Везти Необходимо. А как же везть, как нет пути? Без тела б можно мимо, Для духа путь всегда готов, Везде ямские на подставе Его не держат на заставе, Не спросят: «Чин ваш? Кто таков?» Да как уж к месту доберется, С делами кой-как разберется, Тогда что взять? Так тут и нужны руки, ноги, Чтоб было кончить чем, что он умел начать, А без того в делах житейских выйдут роги; Не скажешь: «Бросил я в дороге Мужичью силу и припас, Я просветить стремился вас!» Мужик потребует лучины, А мудрый скажет, где лампад? И жизни будешь ты не рад, Без языка ж сказать не можно и причины: Что тело — кошелек, а дух — бессмертный клад, И дело не пойдет на лад.