Жанровая дефиниция «Зимы» весьма затруднительна — в сущности, чудесное, волшебное в ней отсутствует, нет и сюжета, поэтому определение ее как сказки весьма условно. Тематика, персонификация природных стихий, особенности рифмовки и ритмики, как уже отмечалось В. А. Западовым, роднят «Зиму» со «Стихами на рождение в Севере порфирородного отрока» Г. Р. Державина. Возможно, именно это произведение друга Н. А. Львова стало толчком к созданию одной из наиболее оригинальных и художественно совершенных русских поэм XVIII столетия.
С разветвленной традицией шутливого описания поездок, восходящей к знаменитому «Путешествию Шапеля и Башомона» (1656), связано «Ботаническое путешествие на Дудорову гору 1792, мая 8». По-видимому, конкретная ботаническая экскурсия в сопровождении А. А. Мусина-Пушкина и И. В. Бебера на Дудергофские высоты в окрестностях Петербурга, славящиеся обилием эндемичных видов, стала толчком к созданию этого оригинального произведения. С французским предшественником его роднит шутливая манера повествования, чередование стихов и прозы, введение элементов фантастики, условная обращенность к биографически конкретному адресату (А. Н. Мусиной-Пушкиной). «Путешествие», опубликованное впервые после смерти автора, пользовалось успехом в кругу друзей Н. А. Львова, называвших его русским Шапелем.
С литературными спорами 1790-х годов о достоинствах русского героического эпоса, связано создание Н. А. Львовым поэмы «Добрыня», явившейся ответом на публикацию во II части альманаха «Аглая» в 1795 году богатырской сказки «Илья Муромец». Для H. M. Карамзина, ее автора, в данный период разница между русскими былинами и галантным рыцарским эпосом не была существенна; поэтому он считал важным подчеркнуть, что Илья Муромец имел «сердце нежное» и «душу чувствительную». Вряд ли подобная постановка вопроса могла прийтись по вкусу Н. А. Львову, осознававшему, как никто другой, самобытность фольклора своей страны.
Публикация «Ильи Муромца», по-видимому, побудила Н. А. Львова выразить свои давно установившиеся воззрения, в силу чего главная тема вступления «Добрыни» — это апология «русского строя», соединенная с демонстрацией достоинств различных видов тонического стиха. Н. А. Львов рассматривал поэму как теоретическую декларацию, — он продемонстрировал полноправность «русского склада», выступил против поверхностного восприятия былинной поэзии и, очевидно, считал свою задачу выполненной. Новые замыслы и предприятия увлекли его воображение, отодвинув окончание поэмы на неопределенный срок.
Пожалуй, нет более непохожих друг на друга произведений, вышедших из-под пера одного писателя, чем пьесы Н. А. Львова. Хотя все они принадлежат к популярнейшему в XVIII столетии жанру комической оперы, их отличает и предмет изображения, и используемые языковые средства, и выбор действующих лиц. Написанные в разные годы, в связи с различными событиями, они объединены авторским стремлением к сценическому эксперименту, поиску нетрадиционного решения актуальных эстетических проблем, свободным варьированием разностилевой лексики и сюжетных мотивов.
Поэтика первой комической оперы «Сильф, или Мечта молодой женщины» в значительной мере определена атмосферой любительских спектаклей в доме Петра Васильевича Бакунина Меньшого. Долгое время был известен лишь отрывок из первой редакции пьесы, оконченной 15 февраля 1778 года. В 1790-х она была переработана автором — он убыстрил развитие сюжета, сократив некоторые реплики, уточнил ремарки, внес некоторые стилистические поправки. Партитура этой комической оперы, музыку к которой написал Н. П. Яхонтов, в 1950-х годах была найдена А. С. Розановым в Псковском краеведческом музее. Как было впоследствии установлено Е. Д. Кукушкиной, Н. А. Львов почерпнул сюжет пьесы из повести Ж.-Ф. Мармонтеля «Муж-сильф». Однако русский поэт не следовал рабски своему предшественнику: он сжал действие до 24 часов, несколько изменил характеры главных действующих лиц, ввел второстепенных персонажей (Андрей, Торини), ускорил развязку. Если французской новелле придает особую пикантность тот факт, что молодой муж как бы испытывает верность своей жены, являясь к ней в виде сильфа, то главный герой Н. А. Львова, Нелест, искренне стремится завоевать благорасположение своей подвластной предрассудкам жены.
Бедность репертуара комических опер начала 1770-х годов позволяет прямо связать обращение Н. А. Львова к этому жанру с впечатлениями от заграничного путешествия. Талант автора проявился в первую очередь в том, что пьеса стала замечательным явлением русской драматургии — увлекательная интрига, мастерски очерченные характеры действующих лиц, психологизм, композиционное совершенство позволяют говорить об оригинальности комической оперы Н. А. Львова по отношению к ее русским и западноевропейским предшественникам.