гих лет я прожил в этих широких степях и ни разу до ны¬ нешней ночи не набрел в такую пору на белокожего. Если мое присутствие кому-то в помеху, извини, и я пойду своим путем. Выслушай, что тебе скажет твоя подружка, и тогда, наверное, ты и меня станешь слушать не так недоверчиво. — «Подружка»! —* сказал юноша и, сняв меховую шапку с головы, запустил пальцы в копну черных куд¬ рей.— Я в глаза ее не видал до нынешнего вечера, разрази меня... — Хватит, Поль! — остановила его девушка, зажав ему рот ладонью с такой свободой, что было трудно попа¬ рить в правдивость его утверждения.— Честный старик не выдаст нашу тайну. Я это поняла по его глазам и ла¬ сковой речи. — «Нашу тайну»! Эллен, ты, видно, забыла... — Нет, я не забыла ничего, что мне положено пом¬ нить. И все-таки говорю, что мы можем довериться этому честному трапперу. — Трапперу! Так он траппер? Руку, отец! Твой про¬ мысел сродни моему. — В этом краю охотнику не требуется большого искус¬ ства,— возразил старик и оглядел сильную и энергичную фигуру юноши, небрежно, но не без изящества оперше¬ гося на ружье.— Чтобы брать божью тварь в капкан или сеть, нужна скорее хитрость, чем отвага; я стар и должен заниматься этим делом! Но такой молодец, как ты, мог бы как будто выбрать для себя промысел получше. — Я? Да я ни разу в жизни не поймал в ловушку пи увертливую норку, ни ловкую ныряльщицу выдру, хотя, признаться, мне не раз случалось подстрелить бурую чер¬ товку, хоть и неумно расходовать на нее порох и свинец. Нет, старик, ни за чем, что ползает по земле, я не охочусь. — Чем же ты, друг, добываешь свой хлеб? Мало пользы человеку забираться в эти края, если он отказы¬ вает себе в законном праве охотиться на полевого зверя. — Ни в чем я себе не отказываю. Перейдет мне дорогу медведь, и он у меня тут же превратится в мишку с того света. Олени знают мой запах. Ну, а буйволы — я больше уложил быков, незнакомец, чем самый здоровенный мяс¬ ник во всем Кентукки. — Так ты умеешь стрелять? — спросил траппер, и скрытый огонь замерцал в его глазах.— Твердая у тебя рука и верный глаз? 33
— Рука как стальной капкан, а глаз быстрее дроби. Хотел бы я, чтобы сейчас был жаркий день, дедушка, и над нашими головами тянулся к югу косяк-другой черноперых уток или здешних белых лебедей, а ты или Эллен облюбовали бы самого красивого в стае — и ставлю свою добрую славу против рога с порохом, что через пять минут птица повисла бы вниз головой, да не иначе как с первой же пули. Дробовик я не признаю! Никто не ска¬ жет, что видел меня с дробовиком в руках! — Парень хороший! Сразу видно по повадке,— одоб¬ рительно молвил траппер, обратившись к Эллен и как бы желая ее подбодрить.— Не побоюсь сказать: можешь и дальше встречаться с ним — худа не будет. Скажи-ка мне, малый: а случалось тебе всадить пулю между рогов ска¬ чущему оленю?.. Гектор! Тихо, песик, тихо! У собаки при одном упоминании дичины разгорается кровь. Случалось тебе уложить таким манером оленя на полном скаку? — Ты еще спросил бы: «Едал.ли ты в жизни мясо?» Я иначе и не бью оленя, старик, разве что подберусь к нему спящему. — Да, да, у тебя впереди долгая и счастливая жизнь — и честная! Я стар и, кажется, могу добавить — одряхлел и проку от меня никакого, но, если бы дано мне было на¬ ново избрать для себя возраст и место — как то никогда не бывало во власти человека и быть не должно, но все же, когда бы дали мне такое в дар,—я назвал бы: два¬ дцать лет и лесные дебри. Но скажи мне: куда ты сбы¬ ваешь меха? — Меха? Да я в жизни своей не убил оленя ради шкуры, ни гуся ради пера! Я их при случае стреляю на оду или чтоб рука не потеряла сноровку; но, когда голод утолен, остальное получают волки прерии. Нет, нет, я дер¬ жусь своего промысла: им я зарабатываю больше, чем дали бы мне все меха, сколько бы я их ни сбыл по ту сто¬ рону Большой реки. Старик призадумался и, покачав головой, продолжал: — По здешним местам я знаю только одно прибыльное занятие... Не дав ему договорить, юноша поднес к глазам собесед¬ ника висевшую у него на шее жестяную фляжку. Затем отвинтил крышку, и нежный запах чудеснейшего цветоч¬ ного меда защекотал ноздри траппера. — Значит, бортник! — заметил тот с живостью, нока- 34
завшей, что этот промысел ему знаком.— Поглядеть — го¬ рячий человек, а вот же избрал для себя такое мирное занятие!.. Да,—продолжал он,— за мед в пограничных поселениях платят хорошо, но здесь, в степных краях,— это, сказал бы я, сомнительное дело. — Скажешь, пет деревьев, негде пчелам роиться? Но я что знаю, то знаю; вот и подался миль на полтысячи по¬ дальше на запад, чем другие,— за добрым медом! Л теперь, когда я удовлетворил твое любопытство, старик, отойди-ка ты в сторону, покуда я скажу, что хотел, этой девице. — Нет нужды, право же, нет ему нужды оставлять нас,— поспешила вмешаться Эллеп, как будто требование юноши показалось ей несколько странным и даже не сов¬ сем приличным.— Вы не можете сказать мне ничего та¬ кого, чего нельзя говорить громко, на весь свет. — Нет, пусть меня до смерти изжалят трутни, если я понимаю женский ум! Что до меня, Эллен, я не посмотрел бы ни на кого и ни на что: я хоть сейчас сошел бы в лож¬ бину, где стреножил своих коней твой дядя — если уж ты зовешь дядей человека, который, поклянусь, никакой тебе не родственник! Да, сошел бы и открыл старику, что у меня на уме, и не стал бы откладывать на год! Скажи только слово — и дело сделано, хочет ли он или не хочет! — Вы вечно так рветесь вперед, Поль Ховер, что я с вами никогда не чувствую себя спокойной. Вы же знаете, как это опасно, чтобы нас увидели вдвоем, а хотите пока¬ заться на глаза старику и его сыновьям. — Он совершил что-то такое, чего должно сты¬ диться? — спросил траппер, так и не двинувшись с места. — Боже упаси! Но есть причины, почему сейчас его не должны здесь увидеть. Когда бы все стало известно, его никто не тронул бы, но сейчас рано открывать... Так что, отец, если вы подождете там, у ракитового куста, пока я выслушаю, что мне скажет Поль, то после, перед тем как вернуться на стоянку, я непременно подойду к вам и по¬ желаю вам спокойной ночи. Траппер медленно отошел, как будто удовлетворив¬ шись не совсем вразумительными доводами Эллен. На рас¬ стоянии, откуда уже никак нельзя было услышать быст¬ рый и взволнованный диалог, тут же завязавшийся между молодыми людьми, старик опять остановился, терпеливо ожидая минуты, когда можно будет возобновить разговор 35