что само по себе не вызывало ни тревоги, ни подозрений, ибо в то время все принимали такие меры предосторож¬ ности, а затем велели разносчику и скиннеру следован, за ними. Вскоре они подошли к месту, где гора нависала над рекой, иочти отвесно обрываясь вниз. На краю этого обрыва стоял заброшенный, полуразвалившийся амбар. В кровле его недоставало многих досок, а широкие ворота были выломаны: одна створка лежала перед строением, а другая — на середине крутого склона, куда ее, видимо, за бросило ветром. Войдя в этот неприютный сарай, ковбойский офицер спокойно вытащил из кармана короткую трубку, которая от долгого употребления приобрела не только цвет, но и блеск черного дерева, табакерку и небольшой кожаный мешочек, где хранились огниво, кремень и трут. С по¬ мощью этих приспособлений он вскоре разжег трубку и вставил ее в рот — без этого старого товарища он был по в состоянии думать, уж такова была его давнишняя привычка. Как только столб дыма поднялся у него над головой, капитан протянул руку сержанту, а тот вынул из кармана короткую веревку и передал своему коман¬ диру. Капитан продолжал пускать густые клубы дыма, пока они совсем не скрыли его лицо, а сам пристально осматривал стены постройки. Наконец, вытащив трубку изо рта и глотнув чистого воздуха, он снова сунул ее обратно и принялся за дело. Наверху, под крышей сарая, проходила толстая поперечная балка, как раз перед выхо¬ дившими к югу воротами, откуда открывался вид на реку, убегавшую вдаль к Нью-Йоркскому заливу. Через эту балку капитан перекинул один конец веревки и, поймав его, соединил с другим, который держал в руке. Неподалеку стоял на полу старый, рассохшийся бочонок без дна, как видно брошенный тут за негодностью. Сер¬ жант но знаку офицера поставил его под балкой. Все эти приготовления делались с отменным хладнокровием и те¬ перь, по-видимому, закончились к полному удовлетворе¬ нию начальника. — Подойди сюда,— спокойно сказал он скиннеру, ко¬ торый молча наблюдал за всеми его действиями, словно сторопний зритель. Тот повиновался. И, только когда с него сорвали шей¬ ный платок и отбросили в сторону, скиннер почувствовал некоторую тревогу. Однако он сам столько раз прибегал 78Э
к подобным приемам, чтобы вырвать у противника при¬ знания или добычу, что отнюдь не испытывал того ужаса, какой почувствовал бы новичок в такую страшнук} ми¬ нуту. С тем же непоколебимым спокойствием, с каким делались все эти приготовления, ему накинули на шею петлю, бросили на бочонок кусок доски и велели влезть на него. — Но бочонок может упасть,— возразил скиинер, толь¬ ко теперь начиная дрожать.— Я вам расскажу все, что вы пожелаете, даже как вам подстеречь наш отряд возле Поида. Вам незачем затевать всю эту канитель, я всо выложу сам — ведь отрядом командует мой собственный брат. — Мне не нужно никаких сведений,— ответил его палач (ведь теперь он и вправду действовал как палач) и, снова перебросив конец веревки через балку, слегка подтянул ее, так что скиннер почувствовал опасность своего положения; затем, закрепив веревку, он еще раз закинул ее конец так высоко, чтоб его никто не мог до¬ стать. — Ваша шутка заходит слишком далеко,— с упреком воскликнул скиннер, вставая на цыпочки и тщетно пы¬ таясь вытащить голову из петли. Но офицер был достаточно опытен и ловок, чтобы не дать ему возможности выскользнуть. — Куда ты девал лошадь, которую украл у меня, мошенник? — проворчал капитан, выпуская клубы дыма в ожидании ответа. — Она пала во время погони,— поспешно ответил скиннер,— но я укажу вам место, где можно найти коня еще резвей и лучшей породы. — Лжец! Я сам достану себе коня, если мне понадо¬ бится. Лучше бы ты обратился к богу, ибо пришел твой смертный час.— И с этим утешительным напутствием он крепко ударил своим высоким сапогом по бочонку, и клепки его разлетелись в разные стороны, а скиннер завертелся в воздухе. Руки у него не были связаны, он ухватился за веревку и изо всех сил подтянулся кверху. — Будет, капитан,— сказал он заискивающим голосом, хотя уже начал хрипеть, а ноги его дрожали.— Хватит вам шутить, вы уж достаточно посмеялись надо мной. Руки у меня устали, и я долго не продержусь. — Слушайте-ка, господин разносчик,— обратился ка¬ 781
питан к Бёрчу тоном, не допускавшим ослушания,— вы мне тут не нужны. Вот вам бог, а вот порог — марш от¬ сюда! И только посмейте тронуть этого пса — живо повис¬ нете на его месте, хотя бы двадцать сэров Генри ждали ваших услуг. С этими словами он вышел из сарая и направился к дороге вместе с сержантом, а разносчик бросился вниз, к берегу реки. Но, едва Бёрч добежал до кустов, которые помогли ему скрыться от ковбоев, как почувствовал непреодоли¬ мое желание увидеть, чем кончится эта жестокая сцена. Оставшись один, скиннер принялся со страхом ози¬ раться вокруг, стараясь угадать, куда скрылись его мучи¬ тели. Кажется, в первый раз у него в уме мелькнула страшная мысль, что ковбои серьезно решили его прикон¬ чить. Он стал молить, чтобы они отпустили его, бессвязно обещая сообщить им какие-то очень важные сведения, и перемешивал свои жалобы с вымученными шутками, не желая верить, что положение его и вправду так ужасно, как кажется. Но, когда он услышал удаляющийся топот лошадей и, глядя по сторонам, увидел, что некому прийти ему на помощь, он задрожал всем телом, а глаза его от ужаса выкатились из орбит. Он делал отчаянные усилия, чтобы дотянуться до балки, однако так обессилел от преж¬ них попыток, что это ему не удалось; тогда он попробо¬ вал перегрызть веревку зубами, но тоже безуспешно, и наконец повис всей тяжестью на вытянутых руках. Те¬ перь он уже не кричал, а вопил: — Помогите! Перережьте веревку! Капитан! Бёрч! Добрый разносчик! Долой Конгресс! Сержант! Помогите, ради господа бога! Ура королю! О боже, боже! Смилуй¬ тесь, помогите! Помогите! Помогите... Голос его замирал. Он попытался просунуть одну руку между веревкой и шеей, и это ему отчасти удалось, но другая рука сорвалась и повисла вдоль туловища. По телу его пробежала долгая судорога, и вскоре на веревке висел уже страшный труп. Бёрч смотрел на эту сцену как завороженный. Когда послышались последние крики скиннера, он заткнул себе уши и бросился со всех ног на дорогу. Долго крики о помощи звучали у разносчика в голове, и прошла не одна неделя, прежде чем это ужасное зрелище изгладилось у него из памяти* 782