может выйти замуж за иностранца, хотя бы и благородной фамилии, без благословения и согласия тех, кто призван заботиться о всеобщем благе. — Если бы я родилась среди простых людей, этого бы не случилось. Мне кажется, что несчастна та женщина, участь которой составляет особую заботу Совета Десяти! —- Слова твои неосторожны и, с грустью должен ска¬ зать, неблагочестивы. Наш долг повелевает нам подчи¬ няться земным законам, но еще более, чем долг, благоче¬ стие учит нас не роптать на волю провидения. К тому же твоя обида не так велика, чтобы роптать, дочь моя; ты молода, богатство твое может удовлетворить любую твою прихоть, твой род так знатен, что может вызвать недо¬ стойную мирскую гордыню, и ты так красива, что красота твоя может стать твоим самым опасным врагом. И ты еще ропщешь на судьбу, которой неизбежно должны поко¬ риться все женщины твоего сословия. — Я уже раскаиваюсь, — ответила донна Виолетта, — что роптала на провидение, но все-таки шестнадцатилет¬ ней девушке было бы приятнее, если бы отцы государ¬ ства, занятые гораздо более важными делами, забыли о ее происхождении, возрасте и злополучном ее богатстве. — Нет никакой добродетели в том, чтобы быть до¬ вольным миром, устроенным по нашим собственным ка¬ призам. И не знаю, кто счастливее: тот, кто имеет все, чего желает, или тот, кто вынужден довольствоваться тем, что есть. А заботливость, которую проявляет к тебе республика, — это цена за покой и роскошь, окружаю¬ щие тебя. Женщина неизвестная и не столь богатая, как ты, могла бы, конечно, наслаждаться большей свободой, но ей бы не сопутствовала в жизни та пышность, что украшает жилище твоих предков. — Мне бы хотелось, чтобы здесь, в этих стенах, было поменьше роскоши и побольше свободы., — Со временем ты будешь думать иначе. В твоем возрасте люди обычно видят все в розовом свете или на¬ оборот — считают свою жизнь никчемной и бесполезной, ибо их желания не удовлетворены. Я признаю, однако, что тебе выпала нелегкая доля. Политика Венеции рас¬ четлива, и многие называют ее жестокой. — Кармелит понизил: голос и невольно огляделся вокруг, прежде чем закончить свою мысль. — Осторожность сената застав¬ ляет его це допускать, насколько это возможно, объедц- 3* 51
нения интересов, не только противоречащих друг другу, но и опасных для государства. Поэтому никто, начиная от сенатора, не может, как я уже тебе говорил, иметь владения за пределами республики, а лица знатного про¬ исхождения не могут связать себя узами брака с ино¬ странцами, пользующимися опасным влиянием, если иа то не будет согласия республики. Это касается и тебя, потому что среди нескольких иноземных лордов, которые ищут твоей руки, Совет не нашел ни одного, кому можно было бы оказать эту честь, не опасаясь создать новое влияние здесь, в центре каналов, которое нельзя предо¬ ставить иностранцу. У дона Камилло Монфорте, кому ты обязана жизнью и о ком ты недавно говорила с такой признательностью, во всяком случае больше причин роп¬ тать иа эти суровые законы, чем у тебя. — Меня бы очень огорчило, если бы человек, про¬ явивший столько мужества, спасая меня, был тоже бес¬ силен перед лицом их жестоких законов, — с живостью ответила Виолетта. — Но что привело герцога святой Агаты в Венецию так счастливо для меня, если благо¬ дарная ему девушка вправе спрашивать об этом?.. — Твой интерес к нему естествен и похвален, — ответил кармелит с тем простодушием, которое делало честь скорее его сутане, чем наблюдательности. — Он мо¬ лод и избалован судьбой и, конечно, подвержен всем сла¬ бостям своего возраста. Не забывай его в своих молитвах, дочь моя; таким образом ты хоть немного отблагодаришь его. Его светские похождения всем известны в городе, и ты ничего не знаешь об этом только потому, что живешь в уединении. — У моей воспитанницы есть более интересные за¬ нятия, чем думать о молодом незнакомце, приезжающем в Венецию ради похождений, — мягко заметила донна Флоринда. — Но, если я должна о нем молиться, падре, мне не¬ обходимо знать, что ему нужнее всего. — Мне бы хотелось, чтобы ты молилась только о его духовных нуждах. Говоря откровенно, у него есть все, чего может желать человек, хотя тот, кто много имеет, обычно желает большего. Предок дона Камилло, кажется, был когда-то сенатором Венеции, но после смерти одного из своих родственников он унаследовал много земель в Калабрии. Потом эти земли по особому указу за большие 52