фамилий. Не забудь моих слов, потому что, если недоволь¬ ство Совета падет на кого-либо из твоего племени, это мо¬ жет вылиться в большую неприятность для всех вас. Не попадались ли тебе за последнее время другие драгоцен¬ ности, кроме этого кольца неаполитанца? — Ничего интересного, кроме того, что обычно остав¬ ляют в залог, благороднейший синьор. — Посмотри на это, — продолжал синьор Градениго и, порывшись в потайном ящике, вынул оттуда клочок бу¬ маги, к которому был прилеплен кусочек воска. — Не мо¬ жешь ли ты догадаться по оттиску, кому принадлежит печать? Ювелир взял бумагу и поднес ее к свету; его горящие глаза тщательно изучали оттиск. — Это выше мудрости сына Давида! — сказал он по¬ сле долгого и, очевидно, бесплодного осмотра. — Здесь не что иное, как причудливая эмблема галантности, какие любят употреблять легкомысленные кавалеры Венеции, когда хотят обольстить слабый пол прекрасными словами и соблазнительными приманками. — Это сердце, пронзенное стрелой амура, и девиз: «Думай о сердце, пронзенном любовью». — И ничего больше, если мои глаза еще служат мне. Я не склонен думать, синьор, что за этими словами скры¬ вается какой-либо иной тайный смысл! — Может быть. Тебе не приходилось продавать дра¬ гоценности с этой эмблемой? — Праведный Самуил! Мы сбываем их ежедневно, продаем христианам обоих полов и всех возрастов. Я не знаю эмблемы более распространенной, и, выходит, что этот пустяк хорошо служит своей цели. — Тот, кто воспользовался им, поступил достаточно хитро, скрыв свои тайные мысли под такой обычной мас¬ кой! Я бы дал сто цехинов в награду тому, кто сумел бы выследить владельца этой печати. Осия уже хотел было вернуть оттиск и сказать, что он не в силах определить владельца печати, но, услышав по¬ следние слова синьора Градениго, сразу изменил свое на¬ мерение. Через мгновение глаза его вооружились увели¬ чительными стеклами, равными по силе микроскопу, и бумага с оттиском снова была поднесена к лампе. — Я продал не очень ценный сердолик с такой эмбле¬ мой жене императорского посла, но, думая, что в этой по¬ 82
купке нет ничего, кроме женской прихоти, я не пометил камень. Один господин торговал у меня аметист с такой же надписью, но и этот я тоже не пометил... Ха! А ведь здесь, на оттиске, осталась отметинка, которая, очевидно, была сделана моей рукой!.. — Неужели ты нашел примету? О какой пометке ты говоришь? — Ни о чем более, благородный сенатор, как о пят¬ нышке на букве, которое не привлекло бы внимания лег¬ коверной дамы. — И кому же ты продал эту печать? Осия колебался, боясь испортить дело и потерять обе¬ щанную награду, назвав имя владельца печати слишком быстро. — Если это так важно, синьор, — сказал он нако¬ нец, — то мне придется заглянуть в свои книги. В таком серьезном деле сенат не должен быть введен в заблу¬ ждение. — Ты прав! Дело действительно серьезное, и награ¬ да — доказательство того, как высоко мы ценим эту услугу. — Вы что-то говорили, благороднейший синьор, о ста цехинах, но, когда дело касается блага Венеции, такие пустяки меня не интересуют. — Сто цехинов — это обещанная мною сумма. — Я продал кольцо с печатью, на которой был тот же девиз., женщине, служащей у самого высокого лица из свиты папского нунция 1. Но эта печать не может быть от¬ туда, так как женщина ее положения... — Ты уверен? — с живостью перебил его синьор Гра- дениго. Осия внимательно посмотрел на своего собеседника и, поняв по выражению его лица, что такой оборот дела вполне подходит, поспешно ответил: — Так же верно, как то, что я живу по закону Мои¬ сееву! Безделушка долго валялась у меня, и я отдал ее за ничтожную цену. — Ну что ж, цехины твои! Эта тайна разгадана до конца. Иди, ты получишь свою награду и, если найдешь какие-нибудь подробности в своих секретных книгах, без 1 Папский нунций — дипломатический представитель римского папы, в ранге посла. 4* 83