Из Алашана: Эпу Мэйлэ — батор — чонан (Ае phu me’i le pA thor jo nang).
Из Халхи: потомок Чингис — хана, отец ургинского хутухты Чжецюна Дампы (rje btsun dam ра) Дондуб — ван (Don grub vang); Гун Цэван Норбу (Gun tshe dbang nor bu) и тайчжи Лхаван Гьяцо (The’i je Lha dbang rgya mtsho) вместе с внешними и внутренними, видимыми и невидимыми (духами), концентрируя единую веру.
Они доставили Далай — ламу в провинцию Уй снежного Тибета. Провожающие сопровождали его, иные — до Кукунора, до местности Нян — цора (gNyan tso га) и до Соломо (So 1о то) в истоке реки Мачу, или Хуанхэ. Некоторые дошли до Баянхара — душу (РА yang ha га ‘bru chu) и вернулись обратно: Шисэ — чинван (Zhi se ching vang) и другие. Остальные пошли выше, дошли до Дунбура (Dung bu га), Данла (IDang 1а) и Богшака (Bog shag). Отсюда войска ойратов, возвращаясь на родину, заблудились, однако ничего страшного от этого не случилось. Оттуда (Далай — ламу) сопровождали через места Цомора (nTsho mо rа), Нагчу, Радэн (Ra sbreng), Таглун и до Пудо. А из Пудо народ долины Кьишо доставил его в Лхасу. Таким образом, второй глава религии занял свое место на Львином троне дэпунского Галдан — Подана[504], а в Потале снежного Тибета устроили великие увеселения и радости пяти областей науки[505]. Во все концы разнеслась великая слава, что он стал главой религии всего Тибета.
О событиях в Кукуноре в этот период рассказывают следующее. Во время пира и увеселения в Потале китайские высокопоставленные лица, организовав ставку в провинции Уй, строго воздерживались от пира и веселья. Наши кукунорские представители построили свою резиденцию позади китайских и, во — первых, во время раздачи пищи они вели себя неприлично; во — вторых, кукунорцы когда‑то защитили народ из области Тагцэ (lTag rtse), но теперь они притворились, что ничего не знают; в — третьих, мы, кукунорпы, хотя много работали в направлении того, чтобы водворить Далай — ламу на Львиный трон и этим обеспечили потребности того времени, но все же должным образом не смогли воспользоваться этим в своих целях. Кроме того, по нашему ограниченному воображению, мы считали, что тибетский престол должны занимать потомки Гуши — хана, но когда мы узнали, что в цанском Шанхане (Zhang khang) государством управляют совсем не те, то нам показалось, что наши лица "вымыли ртутью". Обиженные этим событием кукунорцы не стали поклоняться объектам поклонения Тибета и предприняли попытку договориться с правительством в Шанхане. После, возвращаясь в Кукунор, они огласили всё, что происходило (в Тибете), и сказали, что это требует обсуждения[506].
Тем временем произошли большие военные события между Китаем и Тибетом. Так как эти события происходили не на территории Китая, то это похоже на то, "когда черт находится на востоке, а выкуп ему послали на запад"; одним словом, указанные события нисколько не повредили Китаю.
В год Коровы кукунорцы вернулись назад, а в год Тигра созывали собрания[507]. Чтобы не нарушить старые заветы и установленное обычное право, в год Воды — Зайца 12 рабчжуна (1723), то есть в год вступления китайского императора Юн — Чжэна на престол, они мобилизовали армию для борьбы с внутренними и внешними врагами. В двадцатилетием возрасте во время поездки в цанскую провинцию Тибета я слышал обо всем этом. Позже происходили некоторые столкновения внутри самого Китая, но незаметно было, чтобы там были военные события, скорее это было похоже на детскую игру.
В это же время два китайских полководца привели большую армию и начали войну с Монголией, но это было похоже на то, как будто китайцы "разбрасывали мышей, собранных в одну кучу". В результате головная часть монгольской армии бежала на север, а остальные рассеялись, в результате чего на земле стало темно, как во время затмения луны.
В годы Зайца и Дракона китайцы совершили великое гонение на лам, на монастыри и храмы в провинции Амдо[508]; по этой причине в Пекине произошли большие бедствия из‑за пожаров и ветров. Панчен Эрдэни послал туда много народу и спас Чанкья — хутухту (Чжанчжа — хутухту)[509]. Сам он обратился с великой просьбой к императору Юн — Чжэну о восстановлении храмов и монастырей. Обрадованный император в год Земли — Курицы 12 рабчжуна (1729) издал указ о восстановлении храмов и монастырей за счет казны. Небожители и всевозможные люди каждый год собирались вокруг этого строительства за казенный счет, молились и приносили жертву. И этим восстановили неизменный внутренний путь "спасения"", начиная с этого в храмах и монастырях развивалась лучшая традиция слушания и проповедования и расширялась, как море, религия Будды.
504
Галдан — Подан (dGa’ Idan pho brang) — храм — дворец в желтошапочном монастыре Дэпун (Брайбун возле Лхасы), где находился трон главы желтой религии — Далай — ламы. Галданский дворец (dGa’ Idan pho brang) стал официальным символом тибетского правительства, чеканился на монетах и упоминался в официальных актах.
505
Пять областей науки (rig gnas lnga): медицина (gso rigs pa), технология (искусство) (gzopa rig pa), филология (sgra rig pa), логика (gtan tshigs rig pa), богословие (nang rig pa).
506
Кёнчог Гьялцэн описывает это событие так: "Китайские чиновники не принимали участия в торжественном пире; кукунорсике князья расположились сзади их, но не имели больших средств для жертвования. Они были горды как потомки Гуши — хана, законно занимавшие трон Тибета. Возмущаясь высокопосталенными китайцами, которые зажигали курительные палочки от светильника, поставленного перед статуей Чжо, они были уверены, что если посадить на тибетский трон Тэндзин — вана (Дандзин — вана), то наступят блаженные времена". — См.: rGya bod hor sog gi lo rgyus, л. 756, Р. Ф.Б. Ф.
507
Здесь имеется в виду съезд кукунорских князей, созванный Лобсаном Тэндзином, где им был предложен план свержения власти маньчжуров.
508
То есть во время восстания в Кукуноре, в котором принимали участие и ламы некоторых кукунорских и амдоских монастырей. Маньчжуры расправились жестоко с этими монастырями, и после этого они опасались всякого скопления монголов. В 1727 г. Юн — Чжэн издал указ, по которому число лам в каждом из кукунорских монастырей не должно было превышать трехсот человек.
509
Второй Чанкья — хутухта Ролпэ — Дорже (1717–1786) — известный ученый лама при цинском дворе Пекина. Он участвовал в составлении пятиязычного словаря, переводил различные буддийские сочинения с тибетского на монгольский и китайский языки. Он же был главным редактором и переводчиком Данжура на монгольский язык. По указанию Чахар Лобсан — Цултима, в год Дерева — Дракона (1725), когда Чанкья — хутухта был восьми лет отроду, по указанию императора Юн — Чжэна, его доставили в Пекин. — См.: Zahor blo bzang tshul ’khrims, том VIII, л. 336, Р. Ф.Б. Ф.