Техническая революция, с одной стороны, кормит, обеспечивает материальной культурой, удобствами и роскошью многомиллионный цивилизованный народ нашей земли. С другой стороны, она дарует людям безнравственный животный инстинкт — страсть, разврат, который является необходимым и конечным продуктом всякой цивилизации. Известный английский историк Тойнби в книге "Пережить будущее" пишет, что в современном обществе образовалась значительная брешь между материальными силами и моральными ценностями и что в нем отсутствуют высокие идеалы, исчезают вековые нравственные предначертания, прогрессирует дегуманизация западного мира.
Социологи и даже некоторые врачи, политики интересуются тем, почему в наше время наступил моральный распад в отношениях между мужчиной и женщиной. Врач и социолог из ФРГ, некий Иоахим Бодамар в своей книге "Современный мужчина, его облик и психология" тревожится, что технический прогресс в наших условиях делает людей безликими, неодухотворенными, жестокими, лишенными какого‑либо чувства ответственности в отношениях друг к другу. И самая отвратительная дегуманизация, моральный распад, наблюдается в отношениях между мужчиной и женщиной. "Структура современного массового общества, — пишет он, — в котором и труд, и досуг организованы по принципу конвейера, как нельзя лучше соответствует повадкам современного мужчины, постоянно занятого поисками эротической добычи. Беглые встречи обычно происходят в самых бойких местах — точно по расписанию и длятся недолго. В потребительском мире вещи больше не "познаются", а лишь используются до конца, оттого сразу же возникает потребность в новом товаре. Точно так же секс, сведенный к чисто физическому удовольствию, становится необходимым элементом досуга и как таковой — рядовым потребительским товаром… В этих условиях женщина не только не заставляет мужчину бороться за нее, но, напротив, предстает перед ним легко достижимым, лишенным всякой цены удовольствием…".
Здесь нет места той любви, которая давала в былые времена красоту духовного наслаждения. В данном случае женщина не есть объект духовного наслаждения, она есть прежде всего будущая жена и мать, а потом просто объект удовольствия. Половые акты доведены в эту эпоху до необходимой физической потребности и обоюдного наслаждения, которое мало чем отличается от вкусного обеда. Но в этом избытке сексуальной любви, превышающей всякую меру, тратящейся без разбора, в этой кипучей полноте неосмысленного чувства, в этом отсутствии нравственной экономии и рассудочности для современных материалистов заключаются именно задатки будущего богатого развития, будущей широкой, разносторонней, плодотворной, любвеобильной деятельности.
Дети от таких родителей рождаются почти как выкидыши. По крайней мере в социалистических странах происходит такое явление. Если муж и жена работают, то ребенок трех — четырех месяцев отроду отдается в ясли и с четырехлетнего возраста механически переходит в детсад, где и находится до школьного возраста. Таким образом, такие дети почти не соприкасаются со своими "механическими" родителями. Дети в школьном возрасте воспитываются во дворе огромного дома. Видятся с самыми разными людьми своей эпохи, сталкиваются с конгломератом самой уродливой формы, который тяготеет над ними.
В школе же обычно недалекие воспитатели без спросу мнут чужие личности и их достоинство, их творческие силы. Когда владельцы этих сил, то есть сами личности, вступают в свои человеческие права, то они обнаруживают, что в их владениях все перепутано. Дети находят, что их мысль заторможена разными кошмарами и кикиморами, чувства извращены и болезненно исцарапаны или насильственно притуплены эмпирическими внушениями о классовом долге, о чести, о нравственности, они искажены до неузнаваемости. Молодое тело изнурено бесплодной, односторонней мозговой работой, отсутствием правильного моциона, чистого воздуха, часто даже недостатком здоровой пищи. Физическое здоровье подорвано.
Кроме того, дети, начинающие развиваться помимо руководства наставников, выбирают обыкновенно один из двух путей: они или вступают в ожесточенную, отчаянную борьбу с посягательством взрослых материалистов, или чаще всего, отказываясь от всякой борьбы, повинуются чисто внешним образом и уже постоянно держатся настороже, относятся к распоряжениям педагогов критически и скептически, но дать выход критическому уму они не могут. Так или иначе обстоятельства собственной жизни и окружающая среда толкают их к материалистическим убеждениям, к рациональному восприятию вещей, утилитарному подходу к жизненной цели.