В приведенной «Колыбайке» даже глухой уловит ритм колыбельной ласковости, а в этом и состояла суть словозвуковых исканий. Разумеется, отсюда должен быть исключен тот строй опытов, которому были привержены некоторые представители литературной богемы, претендовавшие на создание индивидуалистического языка, – что может быть объяснено только полным непониманием социальной сущности языкового явления.
Новые принципы организации стиха выдвинули футуристов – в том числе и Василия Каменского – в передовую фалангу реформаторов технологии слева. А новое слово зрело, естественно, для нового содержания и, преодолев рожденную символистами мистизацию речевой фактуры, жаждало нового содержания. Тезис футуристов: «самовитое слово вне быта и жизненных польз» – был лишь ёмкостью, ожидавшей наполнения.
Обновление поэтического словаря и ритмики в экзерсисах Каменского выполняло в течение некоего срока лабораторную функцию. Но вот наступили сроки, и тогда Каменский показал чудесное применение своих исканий в драме «Стенька Разин», в «Емельяне Пугачеве» и других. Здесь холостое упражнение перевоплощалось и созревало в огневое слово-обращение к социально-активным массам.
Каменский – один из творцов и зачинателей русского слухового стиха. Современная поэтическая строфика в основной мере характеризуется установкой на произнесение вслух. Василий Каменский, как и Маяковский и Сельвинский, сильно выигрывает в умелом устном чтении (декламация, пение). Разъезжая по городам, заводам, поселкам в течение долгих лет, Каменский вместе с другими поэтами-футуристами внедрял эту школу чтения и немало поработал в ее пользу. Каменский – один из апостолов и мастеров словотворчества как основного принципа кубофутуризма. Каменский работал над демократизацией, «опрощением», «огрублением» стиховой строфы, над сообщением ей новой интонационной энергии. Новыми словосочетаниями имелось в виду достигнуть максимальной выразительности, так чтобы в слове Запечатлелась стремительность современности. Предстояло «сломать старый язык, бессильный догнать скач жизни» (Маяковский).
Такими застала футуристов Октябрьская революция. В первые годы особенно задорные, молодые, яркие строфы футуристов бодрили читателя, и хоть подчас казались слишком причудливыми и излишне вычурными, но от них веяло таким мужеством, такою удалью, что они не могли не пленять. Футуристы, Леф, Новый Леф были любимцами. В автобиографии Василий Каменский пишет: «С первых же дней активно встал на путь власти Советов, ибо видел в этой пролетарской революции социальную правду, возвещенную Лениным». И действительно, с самого начала кубофутуристы оказались на фланге боевых революционных сил. В процессе сотрудничества с партией пролетариата футуристы все больше смыкались с революционной общественностью. Временами совершали ошибки, затем преодолевали искус своего индивидуализма, снова ошибались – и снова шли вперед. Шли, растянувшись цепью, одни быстрее, другие отставая. Василий Каменский под давлением сомнений ложно воспринятого нэпа писал:
И еще:
Что это: программа или пародия?
Каменского согласно и дружно бранили за «созерцальное» отношение к действительности и за «бряцальные словенты» и за «словозвонную бесцель». А покуда его бранили, он создал ряд агитационных пьес, как то: «Здесь славят разум» (1924 г.) – о неминуемом крахе благополучия в Америке; «Козий Загон» (1926 г.) – о предстоящей коллективизации деревни; «Депо Ильича» – о прорывах на железнодорожном транспорте, и другие. В книге «Лето на Каменке» (1927 г.) Каменский показывает деревню в новом быту, партийцев, активистов, показывает пути крестьянской женщины, и как-то по-особому убедительно звучит заключительная реплика бородача Михалыча: «Ей-богу, умирать нет расчету!»
Лучшие произведения Каменского – «Стенька Разин», «Емельян Пугачев», «Болотников» (последняя норма еще не закончена) – складываются в трилогию о крестьянской революции, трактуемой как тема нашей современности. Здесь Каменский выявил свой анархо-бунтарский дух и мощь новоритмового песенного слова и неумирающее творческое начало мятежных сил, зреющих в недрах обездоленных масс. Поэт воспринимает процессы крестьянской революции в качестве первых звеньев грядущей, то есть нашей социалистической революции (см. финальную картину в «Разине»).