О город! Могуч, легкомыслен в гордыне.
С утра до утра не заснул, не устал.
Когда он дохнёт на нас яблоком, дыней,
Я б сердце своё ему в жертву отдал.
Как гость, он чужой, и не чужд разрушенья.
Дверями и окнами хлопая, он -
В венке красных гроздей - не ждёт разрешенья,
Врывается в летопись славных времён.
От смеха его быстро высохнут слёзы
Болезней наследственных, памятных дат.
Где вы, поколенья? Пусть вашим железом
Вина молодого сок будет богат!
Как сталь, непреклонный, как кошка, подвижный,
В наряд пёстрых красок рядиться готов,
Бурлящий, сгущает он сок своей жизни
В испареньях аллей и торгов.
2
Эй! Эй! Грохот, гром, дым столбом
На базаре с утра и до ночи.
Нож об нож заострим, сыпля искры кругóм,
И об яблоки зубы наточим!
О базар! В твоём сахаре отблеск небес,
Твои гордые вина торжественно рдеют.
Гуси крыльями ласково машут тебе,
Изгибая изящные шеи.
Посмотри: чуб на лоб опустив, сгоряча
На огромный холм яблок взобрался базар.
По груди барабанит, клянясь и рыча.
Смех и ярость раздули его, словно шар.
Ты царица, Сулáмифь, торжества сочный плод!
Я до хрипа хвалить тебя стану.
(Как на ярмарку важно с корзиной плывёт
В широченном своём сарафане!)
Красота поражает твоя, как снаряд,
Смех твой звóнок –
Ну как не влюбиться!
В честь чего украшеньями нынче звенят,
Словно в танце, твои кобылицы?
Жизнь свою привезу и к ногам положу
Белой, в пыли мучной, средь базара.
О мой город! Бойцом я в ряды выхожу
За тебя, повелитель товара!
Дорогие ковры
Расстилает он, город.
Как павлин, красок радугой хвастает город.
Гор зерна золотой цвет искрист и молод.
Разгружает с телег камни с грохотом город.
Великанами пыль. Винный дух погребов.
Громкий топот, и песни, и посвист кнутов.
Отвечает простор эхом крикам возниц.
Вихрь дорог, вихрь названий и лиц.
Необъятное лето течёт, как река,
Всё в стенаниях стад и в парáх молока.
Оно бурно, мохнато, огромно, как мир.
Свет и город справляют
Полуденный пир.
Это – гóрода праздник, поднявший знамёна;
Перед нами, могучий, он течёт без конца.
Это – праздник пшеницы, телеги гружённой
В смехе óкон и в жалобной песне слепца.
С места сдвинулись стены, от дорóг отдалились.
Наша жизнь возгордилась без мер и границ.
И глаза человека, и день озарились
Светом белых
Зарниц!
День улицы
1
Как гигантов любовь горяча в своём гóре!
В розе кованой жаркий не вянет металл!
Наклоняясь на шпалах, вагон с косогора
Своё сердце бросает в щебёнки отвал.
Вопль ранимых дорóг – тихий, сдержанный шёпот.
Кто утешит причала мощёного боль?
Дай своим, инквизиция, слугам работать
И насытиться в дьявольском пире позволь!
Город-мать, город-пламя! Пора преклониться
Перед сыном могучим. Он близок, он тут!
Он тяжёлые дни подгоняет свершиться,
С песней вышел на каторжный труд.
Тебе нá спину давит полдневное небо.
Лицо твоё счастье и страх отражает.
Ты раньше таким никогда ещё не был –
Машины, котлы полны урожая.
Ты падаешь с мулом своим на щебёнку,
Твои камни до самой смерти стучат.
Огромен,
Огромен, как глаз ребёнка,
Глаз лошади под ударом бича.
Как голого сердца касались раствором,
Кто вспомнит, когда пояс стен возведут?
Дома здесь растут, словно речь прокурора,
Железо под молот на плаху ведут.
2
Как гигантов любовь горяча в своём гóре!
Кто их страсти и гнев полнит силой такой?
Ты лишь, Боже, красой райских кущей поспоришь
С этим днём, окунувшимся в бой!
И вперёд, и назад,
И в прыжке, и бегóм,
И на месте кругóм
С громом!
Вал воды, вал огня – к лицу лицом,
И толпы перепуганной гомон…
– Войско, слушай команду: На флаг! Равняй строй!
И сигнал трубача: в седло!
Так бросается улица
В решительный бой –
Победительно
И светло!
Она в нашу жизнь ворвётся,
Блеск кварцевых глаз разольётся дождём.
Как ветер, над нами она пронесётся.
Ей – дым клубами и песни столбом!