О, быть воистину богом!
О, умчаться под парусом в море!
Покинуть эту косную, нудную землю,
Эту тошную одинаковость улиц, переулков, домов,
Покинуть тебя, о земля, закорузлая, твёрдая, и взойти на
корабль,
И мчаться, и мчаться, и мчаться под парусом вдаль!
О, сделать отныне свою жизнь поэмою новых радостей!
Плясать, бить в ладоши, безумствовать, кричать, кувыркаться,
нестись по течению вперёд!
Быть матросом вселенной, чтобы мчаться во все гавани мира,
Быть кораблём (погляди, я и солнцу, и ветру отдал мои
паруса),
Быстрым кораблём, нагружённым доверху богатыми
словами я радостями.
Когда я услыхал к концу дня
Когда я услыхал к концу дня, как имя моё в Капитолии
встретили рукоплесканиями, та ночь, что пришла
вослед, всё же не была счастливою ночью,
И когда мне случалось пировать или планы мои удавались,
всё же не был я счастлив,
Но день, когда я встал на заре, освежённый, очень здоровый,
и, напевая, вдохнул созревшую осень,
И, глянув на запад, увидел луну, как она исчезала, бледнея
при утреннем свете,
И на берег вышел один и, раздевшись, пошёл купаться,
смеясь от холодной воды, и увидел, что солнце
восходит,
И вспомнил, что мой милый, мой друг, мой любимый теперь
на пути ко мне, о, тогда я был счастлив,
И воздух стал слаще, и пища сытнее, и красивый день
чудесно прошёл,
И с таким же весельем пришёл другой, а на третий под вечер
пришёл мой любимый,
И ночь наступила, и всё было тихо, и я слушал, как
неторопливые волны беспрестанно катились к земле,
Я слушал, как шуршали-шипели пески и вода, как будто
шептали, меня поздравляя,
Потому что, кого я любил больше всех, тот лежал рядом со
мною, спал под одним одеялом со мною в эту
прохладную ночь,
И в тихих лунных осенних лучах его лицо было обращено
ко мне,
И рука его легко лежала у меня на груди, обнимая меня, —
и в эту ночь я был счастлив.
Европейскому революционеру, который потерпел поражение
Всё же не падай духом, мой брат или моя сестра!
Продолжай своё дело — Свободу нельзя оставлять без
подпоры, что бы ни случилось;
Тебе не должны быть помехой одна или две неудачи, или
любое число неудач,
Или косность, или неблагодарность народа, или измена твоих
сотоварищей,
Или оскаленные зубы властей, пушки, карательные законы,
войска.
То, во что мы верим, притаилось и ждёт нас на всех
континентах,
Оно никого не зовёт, оно не даёт обещаний, оно пребывает в
покое и в ясности, оно не знает уныния,
Оно ждёт терпеливо, чтобы наступил его срок.
(Да, я воспеваю не только покорность,
Я также воспеваю и мятеж,
Ибо я верный поэт каждого бесстрашного бунтаря во всём
мире,
И кто хочет итти за мною, забудь об уютах и буднях,
Каждый час ты рискуешь своей головой.)
Битва в разгаре, то и дело трубят тревогу — мы то наступаем,
то отходим назад,
Торжествуют враги или думают, что они торжествуют,
Тюрьма, эшафот, кандалы, железный ошейник, свинцовые
пули делают дело своё,
И славные и безыменные герои уходят в иные миры,
Великие трибуны и писатели изгнаны, они чахнут на далёких
чужбинах,
Их дело уснуло, сильнейшие глотки удушены своей
собственной кровью,
И юноши при встрече друг с другом опускают в землю глаза;
И всё же Свобода здесь, она не ушла отсюда, и врагам
досталось не всё.
Когда уходит Свобода, она уходит не первая, не вторая, не
третья,
Она ждёт, чтобы все ушли, чтобы ей уйти после всех.
Лишь тогда, когда забудутся герои и мученики всех
народов земли,
Когда ораторы в людных собраниях начнут клеветать на
погибших,
Когда мальчиков уже не станут крестить именами героев,
но именами убийц и предателей,
Когда законы об угнетении рабов будут сладки народу и
охота за рабами узаконена,
Когда вы или я, проходя за рубежом по земле и увидев
невольников, возрадуемся в сердце своём,
И когда вся жизнь и все души мужчин и женщин будут
начисто уничтожены в какой-нибудь части земли, —
Только тогда Свобода или идея Свободы исчезнет с этой
части земли,
И враг одолеет вполне.
вернуться
17
Это стихотворение даётся в первоначальной редакции (1856), так как через несколько лет Уитман сгладил наиболее боевые места и заменил последние восемь строк тривиально-мистическими фразами. Во втором издании «Листьев травы» стихотворение было озаглавлено «Поэма Свободы для Азии, Африки, Европы, Америки, Австралии, Кубы и морских архипелагов». В третьем издании заглавие было такое: «Бунтарю или бунтарке, потерпевшим поражение».