Теперь с неправдой я знаком не понаслышке.
Терзаясь: «Почему?», гляжу на мир земной
И радуюсь любой короткой передышке.
Уймись, душа, — добро не вечно под луной.
Божественный уклад неправеден от веку.
Рассудок никогда не хочет сердцу внять.
Предательство и страх привычны человеку.
Когда же я смогу смежить глаза опять?
Перевод М. Калинина
xlviii
Уймись, душа, уймись. Твоим оружьем хрупким
Глухонемой стены вовек не прошибешь.
Она тебя сильней. Что, если ты, голубка,
Немного стойкости у мысли позаймешь?
Подумай: прежде, там, в бездонности колодца
Ты вечность проспала, не зная ничего
О злобе человечьей. Что ж тебе неймется
В короткие часы сознанья твоего?
Теперь — с чего бы вдруг? — шатаюсь я по свету
И ясный воздух пью и радуюсь ему.
Уймись душа, уймись. Недолго длится это,
Перетерпи чуть-чуть и прянь обратно в тьму.
Болеет целый мир со времени Творенья,
Все чувства ни к чему. Испытаны давно
Страх, ужас, ненависть, презренье, возмущенье.
Зачем поднялся я? Когда вернусь на дно?
Перевод А. Кокотова
lii
Настоящий влюбленный
Он свистом звал ее в ночи,
Где клятвы всех сильней,
Очей влюбленные лучи
Таил в тени ветвей.
«Меня ты скоро меж людьми
Не сыщешь на Земле, —
Покрепче друга обними,
Пока восток во мгле.
Я буду в дальней стороне
И все-таки с тобой —
Ты первой и последней мне
Дарована судьбой».
Она пришла, отринув страх.
Сердца слились в одно.
Хоть ясно было в небесах,
В тени — еще темно.
«О милый, я дышу любя,
Но где же твой ответ?
Ты замер, будто у тебя
И вовсе сердца нет».
«О милая, сердечных сил
Хватало мне в пути,
Но я часы остановил —
Их вновь не завести».
«Что это падает, мой друг,
Подобьем влажных бус?
На языке откуда вдруг
Соленый моря вкус?»
«О, вероятно, этот нож
Всему виной — я сам
Им перерезал горло. Что ж,
Пора расстаться нам».
Немая ночь была чиста,
В ветвях терялся свет,
Когда влюбленная чета
Свершала свой обет.
Перевод А. Белякова
liv
Легло на сердце горе
При мысли о друзьях —
Цветущих, точно зори,
Девчонках и парнях.
У речек полноводных
Зарыли тех ребят;
В ночных полях холодных
Девчонки вечно спят.
Перевод В. Вотрина
lvi
День битвы
Вот рожок меня зовет
Нехотя идти вперед.
Пушки весело поют:
«Убеги иль сгибни тут!»
Значит, если я сбегу,
Много лет я жить смогу.
Побегу я во всю прыть —
Кто же хочет мертвым быть?
Но ведь кто сбежал, и тот
Всё ж когда-нибудь умрет.
Трус же будет погребен
Не под плач и не под стон.
Хоть опасен лучший шаг,
Предпочти его, смельчак:
Дай отпор и твердо стой —
И погибни как герой.
Перевод Г. Бена
lviii
В последний раз я в Ладлоу
Под бледною луной
С двумя друзьями вместе
Шагал к себе домой.
Но Нед теперь в остроге,
А Дик в земле сырой:
Один иду я в Ладлоу
Под бледною луной.
Перевод Г. Бена
lix
Остров Портленд
От Франции гладь звездных вод
До Англии легла;
В ночи тюремная встает
Портлендская скала.
Там, навсегда со свету сжит,
Свободу позабыл,
Вдали от родичей лежит
Тот, что мне другом был.
Пусть с миром навсегда уснет,
И видит сладкий сон,
И от былых дневных невзгод
В ночи спасется он.
Перевод В. Вотрина
lx
Мерцают за окном огни
И ни души вокруг.
На плечи куртку натяни —
Пора в дорогу, друг.
Забудь про всякий страх, когда
Пойдешь из дому прочь.
В пути за долгие года
Ты встретишь только ночь.
Перевод М. Калинина
lx
Померкший свет сгустился в мрак,
Огни горят чуть-чуть.
Так поднимись, возьми рюкзак,
Оставь друзей — и в путь!
Не бойся ничего: свой страх
Ты сможешь превозмочь.
Сейчас на всех твоих путях —
Одна лишь только ночь.
Перевод Г. Бена
lx
И ложные тоже погасли огни.
Стек на пол весь воск со свеч.
Иди. И спину свою разогни —
Мешок не оттянет плеч.
Не бойся. Чего там! Гляди не гляди,
Кругом беспросветный мрак.
Теперь на всем пути впереди
Всегда уже будет так.
Перевод А. Кокотова
lxii
«Теренций, это сущий вздор:
Ты в трапезе отменно скор;
Твое уменье пиво пить
Способно Вакха восхитить,
Стихи же, Господи прости,
До колик могут довести.
Корова старая мертва —
Покойся с миром, голова:
Сегодня нам вкушать, скорбя,
Мотив, что истребил тебя.
Поэту можно без затей
Замучить рифмами друзей,
Не вняв моленью их сердец:
Сыграй нам танец, наконец».