Быстро и чисто. Из пистолета.
О! Здесь ты, мой мальчик, прав.
Можно покончить с болезнью этой,
Только в могилу ее забрав.
О, ты подумал! Ясно представил
Что с тобой станет в недолгий срок.
Вовремя дуло в висок направил,
Благоразумно нажал курок.
Лучше сразу. Меньше позора.
Сам собой предан. Сам же в ответ
Взял и расчелся с душою, которой
Незачем было рождаться в свет.
Понял, что будущее — не за горами.
В нем — лишь болото, трясина, страх.
Выбрал стать прахом. Ты прав! Между нами,
Многие вещи — хуже, чем прах.
Душа-недоносок — всегда проклятье.
Каждый калека плодит калек.
Стоит ли жить, растлевая братьев?
Мальчик, ты умер как человек.
С жалостью ль, с завистью или с весельем
Мимо проходят свой и чужой.
Чистое празднуешь ты новоселье,
Необесчещен, вернулся домой.
Смерть всех утешит и успокоит.
Мальчик-мужчина, я знаю одно:
Этот венок мой немногого стоит,
Только увять ему — не суждено.
Перевод А. Кокотова
xliv
Пуля в лоб — легко, не спорю;
Смел ты, парень, — нечем крыть:
Не нашел леченья хвори —
И решил ее зарыть.
Ты обдумал это дело
И избрал дорогу в гроб,
Мудрым рано стал — и смело
Пистолет себе же в лоб…
Лучше рано, чем позднее,
Без мучений и стыда…
Вот бы трусу и злодею
Не рождаться никогда!
«Ждет нужда меня», — со страхом
Ты подумал в ранний час;
Хоть пошли доходы прахом,
Прах — не худшее для нас…
Всем погибель и утрату
Души падшие несут.
Мог сгубить ты душу брату —
Значит, верен был твой суд!
Тот грустя придет к могиле,
Этот — в зависти немой…
Ну а те, кто не грешили,
Пусть уходят прочь — домой.
Мирно спи на этом ложе!
Вот венок, что мной сплетен:
Дар не тот, что всех дороже,
Но прими — не вянет он.
Перевод С. Шоргина
xlviii
Уймись, душа, уймись, сними доспех картонный.
Тебе ли изменить божественный уклад?
С чего решила ты, что час глухой и сонный
Для нас с тобою был счастливее стократ?
О том, что мир жесток, а люди нечестивы,
Не знал я, задремав вдали от бурь и бед.
О том, что брата брат убьет из-за поживы,
Не ведал я, пока не родился на свет.
Теперь с неправдой я знаком не понаслышке.
Терзаясь: «Почему?», гляжу на мир земной
И радуюсь любой короткой передышке.
Уймись, душа, — добро не вечно под луной.
Божественный уклад неправеден от веку.
Рассудок никогда не хочет сердцу внять.
Предательство и страх привычны человеку.
Когда же я смогу смежить глаза опять?
Перевод М. Калинина
xlviii
Уймись, душа, уймись. Твоим оружьем хрупким
Глухонемой стены вовек не прошибешь.
Она тебя сильней. Что, если ты, голубка,
Немного стойкости у мысли позаймешь?
Подумай: прежде, там, в бездонности колодца
Ты вечность проспала, не зная ничего
О злобе человечьей. Что ж тебе неймется
В короткие часы сознанья твоего?
Теперь — с чего бы вдруг? — шатаюсь я по свету
И ясный воздух пью и радуюсь ему.
Уймись душа, уймись. Недолго длится это,
Перетерпи чуть-чуть и прянь обратно в тьму.
Болеет целый мир со времени Творенья,
Все чувства ни к чему. Испытаны давно
Страх, ужас, ненависть, презренье, возмущенье.
Зачем поднялся я? Когда вернусь на дно?
Перевод А. Кокотова
lii
Настоящий влюбленный
Он свистом звал ее в ночи,
Где клятвы всех сильней,
Очей влюбленные лучи
Таил в тени ветвей.
«Меня ты скоро меж людьми
Не сыщешь на Земле, —
Покрепче друга обними,
Пока восток во мгле.
Я буду в дальней стороне
И все-таки с тобой —
Ты первой и последней мне
Дарована судьбой».
Она пришла, отринув страх.
Сердца слились в одно.
Хоть ясно было в небесах,
В тени — еще темно.
«О милый, я дышу любя,
Но где же твой ответ?
Ты замер, будто у тебя
И вовсе сердца нет».
«О милая, сердечных сил
Хватало мне в пути,
Но я часы остановил —
Их вновь не завести».
«Что это падает, мой друг,
Подобьем влажных бус?
На языке откуда вдруг
Соленый моря вкус?»
«О, вероятно, этот нож
Всему виной — я сам
Им перерезал горло. Что ж,
Пора расстаться нам».
Немая ночь была чиста,
В ветвях терялся свет,
Когда влюбленная чета
Свершала свой обет.