* * *
«Ступени» — так называл автор в 1918 г. русскую версию своей биографии «Rückblicke»[9] (München, 1913), что неслучайно, симптоматично и символично. Кандинский стремился к пропаганде и утверждению своих идей. До этого он хлопотал о появлении в России «О духовном в искусстве» — той книги, в которой сказанное им «Сезам, откройся!» относилось к кругу наболевших вопросов. Ему хотелось, чтобы и «О духовном...», и «Текст художника» (другое название — «Ступени») были изданы в Москве одновременно. Эффект, конечно, мог быть велик. Так как новое искусство явно развивалось «не по пути Кандинского», и ни последователей, ни учеников у него тогда не имелось (с Габриэле Мюнтер он расстался), а критика становилась существенной (достаточно вспомнить хотя бы статью Н. Лунина в журнале «Аполлон» за 1917 г.[10] и отношение К. Малевича и его школы, все более и более авторитетной), то, понятно, это стало, на его взгляд, необходимо.
«Ступени» в понимании Кандинского не теологичны и не теософичны, не есть «лестница, восходящая на небо», или степень духовного познания трансцендентного, астрального, но они — музыкальны, являются диалектичным соотношением мажора и минора, как в жизни и как в искусстве. По-немецки это звучит как «Klangstufe», то есть как «лестница звуков». Вспомним, что поэтический сборник художника назывался «Klänge», а сам мир звуков («Звуки» — русское название сборника) его завораживал, причем с детства. Слова «гамма», «лад», «строй», «тон» характерны для лексики Кандинского, а они и составляют основу «ступеней» звукоряда. В «музыкальной лестнице» важен «скачок» (как не припомнить тут стихотворную строку из «Звуков»: «...за этим белым скачком опять белый скачок...»). Восхождение понималось достаточно широко, чуть ли не как универсальный принцип. Тем более учтем, что второе название «Ступеней» — «Текст художника». Оно декларативно указывает на авторскую позицию — позицию художника, который и собственную биографию рассматривает с точки зрения своей «Эстетики».
Так и двигался вперед Кандинский. По «ступеням» жизни, искусства и своей теории. В связи с выставкой «Салон В. Издебского» в Одессе в 1911 г., на которой ретроспективно было экспонировано 54 работы мастера, в газете «Одесские новости» появилась статья анонима (надо думать, самого художника): «Пять этапов, как пять ступеней лестницы, ведущей к последнему достижению эстетического индивидуализма,., приобретшего право на безграничную свободу художника, влюбленного в музыку красок и преследующего лишь одну цель: самоопределение в свободе и смелости»[11].
Некоторый перерыв дал возможность для взгляда вперед. Кандинский неоднократно вновь и вновь берется за перо. И намерения его тут более ясны, чем раньше. Они продиктованы, как тогда говорили, запросами дня. Переиздана статья из альманаха «Der Blaue Reiter» («О сценической композиции») в журнале «Искусство» (1919). Хотя явных попыток заняться в России театральной деятельностью, о которой, правда, мастер не забывал, у него не было, статья эта должна была, как и «Текст художника», прояснить читателю путь художника, его идеи. Статьи «Шаги отдела изобразительного искусства в международной художественной политике», «О "Великой утопии"» и «Музей живописной культуры» связаны с разнообразной деятельностью Наркомпроса при А.В. Луначарском. В них отражены мысли о единстве художников, о «монументальном» искусстве, о традициях нового искусства, то есть во многом те, которые Кандинский высказывал, пусть и не столь развернуто и конкретно, и раньше. Теперь, казалось, многое осуществляется... Одновременно не угасал и интерес к «чистой» теории.
Но если раньше все концепционные помыслы так или иначе группировались вокруг идей «О духовном в искусстве» и альманаха «Der Blaue Reiter», то подобного, то есть такой их концентрации, даже в отношении самого значительного «второго текста Кандинского» — «Точка и линия на плоскости» — не наблюдается. Имеется скорее предопределенное движение авторской мысли «к другому», откорректированному уже по-иному, хотя отдельные приемы, позаимствованные из арсенала прошлого, могут и повторяться.
Впрочем, перемен наметилось много, и все они существенны.
Около 10 лет прошло между появлением «О духовном...» и книги «Точка и линия на плоскости»; 10 лет прошло от первой публикации «Критика критиков» в 1901 г. до книги «О духовном...», и почти столько же пройдет с момента выхода книги «Точка и линия...» до последних статей. Это три важные ступени теории художественного творчества Кандинского. Им присущи особые черты, свой стиль, свой характер. Первоначально это была фиксация реакции на происходящие события и уточнение своей позиции, потом, собственно, если сложить все тексты воедино, — создание некоего единого, основного «текста» и, в заключение, саморефлексия по поводу такого «текста».