Духовное своеобразие и строение языка народа пребывают в столь тесном слиянии друг с другом, что коль скоро существует одно, то из этого обязательно должно вытекать другое. В самом деле, умственная деятельность и язык допускают и вызывают к жизни только такие формы, которые удовлетворяют их запросам. Язык есть как бы внешнее проявление духа народов: язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное. Каким образом оказывается, что они сливаются в единый и недоступный пониманию источник, остается для нас загадкой. Впрочем, не пытаясь определять приоритет одного или другого, мы должны видеть в духовной силе народа реальный определяющий принцип и подлинную определяющую основу для различий языков, так как только духовная сила народа является самым жизненным и самостоятельным началом, а язык зависит от нее. Если же язык обнаруживает свою творческую самостоятельность, то он теряется за пределами сферы явлений в идеальном бытии. Хотя в действительности мы всегда имеем дело с говорящими людьми, однако мы не должны упускать из виду и реальных отношений. Хотя мы и разграничиваем интеллектуальную деятельность и язык, в действительности такого разделения не существует. Мы по справедливости представляем себе язык чем-то более высшим, нежели человеческий продукт, подобный другим продуктам духовной деятельности; однако все обстояло бы иначе, если бы человеческая духовная сила была доступна нам не в отдельных своих проявлениях, но ее сущность открылась бы нам во всей ее непостижимой глубине, и мы смогли бы познать то целое, что связывает человеческие индивидуальности, так как язык поднимается над их обособленностью. В практических целях очень важно не останавливаться на низшей ступени объяснения языковых различий, а подниматься до высшей и конечной и в качестве твердой основы для объяснения влияния духовного начала на образование языков принять то по ложение, в соответствии с которым строение языков человеческого рода различно потому, что различными являются духовные особенности наций.
Переходя к объяснению различий в строении языков, не следует изучать духовное своеобразие народа обособленно от языка, а затем переносить его особенности на язык. О народах, живших в ранние эпохи, мы узнаем вообще только по их языкам, и при этом часто мы не в состоянии определить точно, какому именно из народов, известных нам по происхождению и историческим связям, следует приписать тот или иной язык. Так, зендский является для нас языком народа, относительно которого мы можем строить только догадки. Среди всех проявлений, посредством которых познается дух и характер народа, только язык и способен выразить самые своеобразные и тончайшие черты народного духа и характера и проникнуть в их сокровенные тайны. Если рассматривать языки в качестве основы для объяснения ступеней духовного развития, то их возникновение следует, конечно, приписывать интеллектуальному своеобразию народа, а это своеобразие отыскивать в самом строе каждого отдельного языка. Чтобы намеченный путь рассуждения мог быть завершен, необходимо глубже вникнуть в природу языков и в возможность обратного воздействия различных языков на духовное развитие и таким образом поднять сравнительное языковедение на высшую и конечную ступень.
Форма языков
11. Для успешного продвижения по намеченному выше пути необходимо, конечно, установить правильное направление в исследовании языка. Язык следует рассматривать не как мертвый продукт (Erzeugtes), но как созидающий процесс (Erzeugung). При этом надо абстрагироваться от того, что он функционирует для обозначения предметов и как средство общения, и вместе с тем с большим вниманием отнестись к его тесной связи с внутренней духовной деятельностью и к факту взаимовлияния этих двух явлений. Успехи, которыми увенчалось изучение языков в последние десятилетия, облегчают нам обзор предмета во всей его полноте и в совокупности его черт. Мы можем теперь ближе подойти к определению тех конкретных путей, следуя по которым обособившиеся и ставшие изолированными или связанные между собой народы достигали совершенства в создании своих языков. Именно здесь надо искать причину различия в строении человеческих языков, а также и влияние этого различия на ход развития духа, то есть все то, что и составляет предмет нашего исследования.