Между тем уголовная статистика бесстрастно свидетельствует о снижении во второй половине 80-х годов числа уголовных дел о корыстных преступлениях должностных лиц. Если в 1986 г. было выявлено по стране в целом 11 408 фактов взяточничества (включая дачу взятки и посредничество во взяточничестве), то в 1987 г. – 7848, 1988 г. – 4927, 1989 г. – 4292, а хищений, совершенных путем присвоения, растраты и злоупотребления служебным положением в те же годы выявлено соответственно: 97 638, 96 986, 87 445 и 81 228 случаев (см.: Преступность и правонарушения в СССР. Статистический сборник. – М., – 1990, – с. 68, 74).
Помимо причин, связанных с высоким уровнем латентности данных преступлений, эти показатели объясняются возникновением новых форм преступной деятельности должностных лиц, углублением их связей с организованной преступностью, а, следовательно, большей законспирированностью, некоторой растерянностью работников правоохранительных органов перед лицом этих явлений и их низким профессионализмом, «шараханиями» судебной практики в оценке тех или иных явлений в условиях перестройки и экономической реформы, ее перестраховочным подходом, а также определенным несовершенством уголовного законодательства, несоответствием его некоторым реалиям современной жизни (36).
Вопросы ответственности должностных лиц, совершающих с использованием своего служебного положения хищения, иные корыстные преступления, получающих взятки, нередко освещались в диссертационных исследованиях, книгах и журнальных публикациях советских криминалистов. Широко известны монографические работы, посвященные проблемам ответственности за хищение государственного и общественного имущества В. А. Владимирова, Г. А. Кригера, Ю. И. Ляпунова, П. С. Матышевского, А. А. Пинаева, С. И. Сироты, Э. С. Тенчова, Е. А. Фролова и других исследователей. Плодотворно трудились над различными аспектами ответственности за должностные преступления и, в частности, взяточничество Ю. А. Афиногенов, С. В. Бакланов, Н. Д. Дурманов, Б. В. Здравомыслов, В. Ф. Кириченко, Н. П. Кучерявый, Н. С. Лейкина, М. Д. Лысов, В. Е. Мельникова, A. К. Квициния, Ш. Г. Папиашвили, А. Я. Светлов, А. Б. Сахаров, B. И. Соловьев, В. В. Степанов, А. Н. Трайнин, Б. С. Утевский и другие ученые.
Однако, как правило, исследователи посвящали свои работы изучению проблем ответственности или за хищение, или за должностные преступления, тогда как коррумпированное поведение должностных лиц требовало, на взгляд автора, комплексного анализа с позиций уголовного права.
Далее многие вопросы, связанные с характеристикой отдельных сторон рассматриваемых преступлений, решались в литературе противоречиво (понятие и признаки должностного лица, характеристика корысти как элемента хищения, понятие посредничества во взяточничестве, критерии отграничения хищения от смежных преступлений и другие, а на ряд вопросов вообще ответа в литературе не было. Это вызывало немалые трудности в применении на практике уголовного законодательства при квалификации должностных преступлений, их отграничении друг от друга и от смежных преступлений, о чем свидетельствовали руководящие постановления Пленума Верховного Суда СССР и пленумов республиканских Верховных судов, опубликованная судебная практика, а также опыт практической и многолетней педагогической работы автора в Институте усовершенствования следственных работников.
Все это определило устойчивый интерес научно-исследовательской деятельности автора к проблемам ответственности за корыстные преступления по должности и поддерживало его в течение более чем 20 лет.
Происходящая в обществе перестройка, крушение некоторых идеологических мифов, принятие ряда новых конституционных законов заставляют по-новому взглянуть на некоторые традиционные проблемы. Кроме того, необходимо вывести из забвения достижения дореволюционной юридической мысли и российского законодательства, заново осмыслить развитие советского уголовного законодательства в первые послереволюционные годы.