Выбрать главу

О трагической дальнейшей судьбе этого человека я узнал уже позднее, вернувшись после пребывания в адъюнктуре на Сахалин уже в другом качестве.

Дело, в связи с производством по которому я познакомился с Н., было вторым в моей следовательской карьере. Оно было достаточно сложным, а обвинение в хищении социалистической собственности весьма тяжким. Кажется, за него я даже получил стандартную премию в триста рублей.

Первое же дело по фабуле и доказыванию было гораздо проще. Для меня оно стало сложным в другом плане. Я не был уверен, что обвиняемого надобно арестовывать. А между тем существовала практика: по каждому обвиняемому составлять постановление о заключении под стражу и идти за санкцией. А дальше, как скажет прокурор. Так меня ориентировал и наставник. Однако я поступил иначе. Я позвонил в тюрьму едва мне знакомому тамошнему оперуполномоченному и попросил его на пару часов поместить меня в камеру. Тот усмехнулся, сказал: «Приезжай».

Тюрьма была еще японской постройки, не очень ухоженная. Опер велел оставить у него оружие, документы и повел меня по коридорам. Должен сказать, лязгающие за спиной, отгораживающие тебя от мира запоры не способствуют созданию хорошего настроения. И вот – камера. Меня впускают в нее, опер подмигивает – спасибо ему за это – и уходит. Запомнилась совсем мертвая тишина с обильной начинкой из очень далеких звуков. Опер вернулся не через два часа, как условились, а через час. Я не стал настаивать на продлении срока.

Тому обвиняемому, чье дело было у меня в производстве, в качестве меры пресечения избрал подписку о невыезде. Не тюрьму.

В заключение фрагмента о следственной работе мне хотелось бы сказать несколько слов обо всех офицерах, пришедших в органы внутренних дел после фронта. Тогда, в повседневном общении, больше бросались в глаза их индивидуальные черты. Сейчас – большое видится на расстоянии – вырисовывается их общая, групповая характеристика. Эти люди не могли себе представить, как можно прервать неоконченную работу только потому, что окончился рабочий день. Не очень твердое знание права восполнялось знанием жизни, неисчерпаемым здравым смыслом и великой трудоспособностью. Правда, с грамотностью и стилистикой у многих из них было плоховато.

Мне кажется, что именно отсюда «растут ноги» устоявшегося в быту нашего уголовного судопроизводства обычая – содержание записанных оперативными уполномоченными объяснений переписывать в протоколы допросов. В следователи брали тех, кто писал получше. Но только, спрашивается в задачнике, зачем это (тратить время, и не только свое, на переписывание объяснений в протоколы допросов) делать сейчас, при нынешнем образовательном уровне оперативников? Не становятся ли методы работы следователей, спрашиваю я себя, все более кабинетными?

И еще эти офицеры не умели отдыхать. Я перенял у них многое, чем сегодня дорожу. И отдыхать тоже не умею. Этому они меня не научили.

Личным примером они учили меня работать. Когда меня спрашивают, а журналисты это делают часто, каково мое хобби, я ответствую, что сейчас мое основное увлечение – это мои ученики.

Мое первое пребывание на следственной работе дало практическое, а затем и теоретическое приращение к развитию темы участия народного элемента в уголовном процессе – взаимодействия с УМИиП (учреждениями массовой информации и пропаганды). Чаще говорят о взаимодействии со средствами массовой информации. По-моему, это неточно.

Адъюнктура

Что меня смущало в следственной работе – так это отсутствие реальных возможностей разрешиться от бремени распирающих меня аналитических потребностей. Как я уже сказал, я не умею отдыхать. Но свободное время все же иногда бывало. Значительную часть его я тратил на то, чтобы побуждать, как написал потом, неопределенный круг лиц, обладающих информацией, полезной для производимого расследования, к самовыявлению. Иными словами, сотрудничал с местными газетами, писал в них, страшно сказать, фельетоны. Правда, не только фельетоны. Нередко это помогало. Я надеюсь, что Омская Академия МВД РФ переиздаст к моему 80-летию написанную в омский период и посвященную факторам активности населения в правоохранительной сфере одну из любимых моих книг – могут же у автора быть пристрастия! – «Привлечение населения к расследованию преступлений». Я, в частности, делюсь в ней опытом сотрудничества с журналистами.