Во время суда над ними всеми святой Иулиан – в проявление славы Божией – поразил гонителей новыми чудотворениями. Он воскресил мертвеца, которого проносили мимо по улице, и мертвец засвидетельствовал о себе, что слышал голос Божий: пусть возвратится эта душа в тело свое ради возлюбленного раба Моего Иулиана...
Игемон смутился и, опасаясь народного волнения, приказал снова отвести в темницу всех подсудимых. В темнице священник окрестил воскресшего и дал ему имя Анастасий.
На другой день решено было сжечь мучеников в кадках с серой и смолой, но кадки с горючими веществами сгорели, а они остались невредимыми. Народ был до крайности взволнован происходившими на его глазах поразительными чудесами, но очерствевший сердцем Маркиан приписывал их только волшебству христиан и снова отослал их в темницу. Жена же игемона, Марионилла, узнав, что сын ее остался невредимым, поспешила увидеть его в темнице и уверовала во Христа, и немедленно приняла Святое Крещение. Доведенный до ярости Маркиан заключил и жену свою в темницу. Долго содержались здесь мученики; наконец, выведены они были на последнее испытание. Игемон все еще надеялся принудить их принести жертву идолам, но когда они приблизились к языческому храму, то земля потряслась, храм сокрушился и обломками его было убито множество жрецов и народа.
После бесчисленных новых истязаний, среди которых мученики оставались невредимыми, Маркиан велел их казнить, не пощадив ни сына, ни жены своей. Когда казнь совершилась, то снова произошло землетрясение; третья часть всего города разрушилась, все идолы сокрушились, и множество язычников было убито молнией.
Такими великими страданиями и такими великими чудесами распространялась в мире христианская вера. Когда они были нужны для поддержания возникающей на земле Церкви Божией, то Бог изобильно расточал их волей и силой Своею. Теперь окрепшая Церковь вмещает в себе самой несокрушимую силу, заменяющую всякую другую чудодейственную поддержку, но все Тот же Он, «Бог велий, творяй чудеса»[36]
День десятый. Память святителя Григория Нисского и сестры его Феозевии (Феозвы)
Святитель Григорий был родной брат Василия Великого. Изучив науки красноречия и философии, он и сам был наставником в Неоке- сарии, но при императоре Юлиане, воспретившем (360 г.) христианам быть учителями, принял должность чтеца и обратился всею душою к изучению памятников веры; затем удалился в пустыню и проводил жизнь в богомыслии и ученых занятиях. Василий Великий, уже епископ Кесарийский, желая иметь помощника в борьбе с арианством, в начале 372 года поставил его, против воли, в епископа Нисского (а Нисса верстах в 50 от Кесарии). В 375 году ариане, покровительствуемые императором Валентом, оклеветали Григория и изгнали с кафедры, но поборник Православия не оставался в бездействии: он переходил с места на место утверждать Православие и утешать православных. По смерти Валента (в августе 378 г.) он возвратился на кафедру, поучал верных словом и делом, участвовал в деяниях Второго Вселенского Собора и скончался в глубокой старости 394 года, оставивши много сочинений как в назидание верным, так и в обличение еретиков.
О Феозве, сестре его, см. 19 июля.
День двенадцатый. Преставление преподобного Мартиниана Белоезерского
Мартиниан, в мире Михаил[37], родился в деревне Березниках, вблизи которой ныне Сямский монастырь, прославленный иконою Богоматери. Еще в юных летах оказывал он наклонность учиться грамоте; но родители не находили, у кого ему учиться; на 13 году оставил родителей и родину, и прямо с поля, где боронил вспаханную отцом полосу, тайно ушел к преподобному Кириллу Белоезерскому, о котором слышал от многих. Березники в 30 верстах от Кириллова монастыря, но это было нипочем для Миши. «Возьми меня к себе, господине!» – говорил он преподобному, упав ему в ноги. Преподобный оставил добродушного отрока у себя. «Прилучися, близ обители святого человек некий живяше, имя ему Олеш (Алексий) Павлов, дьяк мирский, дело его бяше книги писати и ученики учити грамотныя хитрости: и зело искусен бе таковому художеству. Сего Кирилл призвав, рече ему: дру же, сотвори ми любовь Божию, научи ми отрока сего грамоте, егоже видиши». Алексий Павлович с любовью выполнил поручение преподобного Кирилла. Полюбив чистую душу юного Михаила, святой старец облек его в иноческое одеяние и велел ему жить у себя в келлие. Когда блаженный Кирилл молился в своей келлие, и Мартиниан клал поклоны; он первый являлся по благовесту в храм к утреннему славословию; смущавшие его помыслы открывал святому старцу. Испытав Мартиниана послушаниями, преподобный Кирилл позволил ему жить в особой келлие, но зорко смотрел за его духовною жизнью. Раз Мартиниан из церкви зашел в келлию одного брата. «Зачем нарушаешь устав обители?» – сказал ему Кирилл. «Войдя в свою келлию, сомневаюсь, чтобы захотел я выйти из нее; а мне нужно было быть в келлие брата», – отвечал Мартиниан. «Наперед иди в свою келлию, чтобы сотворить там должную молитву, и келлия научит тебя всему», – сказал святой старец[38]. По просьбе святого игумена Мартиниан посвящен был в иеродиакона и потом в иеромонаха. Преподобный Кирилл любил блаженного Мартиниана. Это возбуждало в иных зависть, язвившую Мартиниана оскорблением; Мартиниан терпел. По воле преподобного Кирилла Мартиниан списывал для него книги. А такое послушание преподобный игумен назначил только двум ученикам: Христофору и Мартиниану. Еще цел в обители канонник, списанный Мартиниа- ном. Послесловие его особенно драгоценно: оно показывает, какими чувствами дышала душа Мартиниана. Вот оно: «В 1423 г. сентября 1, написана эта книга душеполезная в обители Пречистой Богородицы, по благословению господина старца Кирилла игумена, в славу Святой Троицы, аминь. О! Дева Богоизбранная! О! Отроковица Богоневестная! О! Владычица мира, Пречистая Богородица! Во всемирных Твоих молениях к Сыну и Богу помяни, милостивая Госпожа, и меня грешного, недостойною рукою писавшего сие. – Всякому делу благому начало и конец Христос. Ему слава в бесконечные веки, аминь. Господи Иисусе Христе! Спаси писавшего и имеющего читать. – Господин старец Онуфрий, сотвори любовь, помяни в святых своих молитвах грешного Мартиниана, инока ложного, а не истинного»[39].
36
Страдания мучеников Иулиана и Василиссы описаны очевидцем, ибо в предисловии говорится: «Мы описали деяния святых, которые видели своими очами». И в самом описании их нет ничего такого, что показывало бы позднейшее происхождение их. «Говорят, что мощи свв. Иулиана и Кельсия в Риме, в церкви апостола Павла Остийской»
39
См.: