По смерти святого Кирилла (1427 г.) блаженный Мартиниан удалился для безмолвия на безлюдный остров озера Вожа. Когда сюда стали собираться к нему братия, он создал храм Преображения Господня и ввел чин общежития. Братия Ферапонтовой пустыни осиротевшие по вызове Ферапонта в Можайск, умоляли преподобного Мартиниана принять игуменство над ними; преподобный покорился призыву любви. Уцелевшие памятники представляют заботливость игумена Мартиниана о Ферапонтовой обители: с 1435 года и в продолжение 12-ти лет он привел обитель Ферапонтову в такое цветущее состояние, что она долго называлась обителью Мартиниановою. Сын князя Можайского, князь Михаил Андреевич, живший в Белозерье, много помогал Мартиниану в средствах к поддержанию и украшению обители[40]. Более же всего Мартиниан возвысил обитель строгим сохранением иноческих правил. Как пчелы слетаются на медовые цветки, так стекались к Мартиниану миряне и иноки слушать его наставления и видеть жизнь, устроявшуюся по его святым мыслям.
Когда великий князь Василий Васильевич Темный решился искать себе Московского престола, отнятого насилием Шемяки, он получил на то благословение преподобного Мартиниана и полюбил святого старца. Вступив на Московский престол, признательный князь Василий вызвал Мартиниана к себе и поручил ему игуменство над обителью преподобного Сергия. Имя Мартиниана, игумена Троицкого, было первым между игуменами в грамоте Московского собора 29 декабря 1447 года, которою Шемяку предавали отлучению от церкви за кровавые смуты, если не покается[41]. Преподобный искренно любил покой Отчизны, но дорожил правдою и о правде говорил всякому, не думая о своем покое. Великий князь Василий поручил Мартиниану уговорить вельможу, удалившегося к Тверскому князю, возвратиться в Москву, с тем, что тот не только будет прощен, но и награжден будет почестями. Боярин послушался преподобного, но, вместо почести, заключен был в темницу. Услышав о том, Мартиниан немедленно явился к великому князю и сказал духовному своему сыну: «Таков ли праведный суд твой, великий князь! Ты продал грешную мою душу, лишив свободы того, кому ручался я за свободу душою моею. Ты нарушил свое слово. Да не будет немощное благословение мое на тебе и на твоем княжении». И вслед за тем вышел от князя, сел на коня и возвратился в монастырь. Великий князь сознал свой грех. В слух бояр своих сказал он, как бы гневаясь: «Судите, бояры, что со мною наделал болотный чернец? Пришел ко мне во дворец и снял с меня благословение Божие». Бояры не понимали, что это значит. Великий князь прибавил: «Виноват я пред Богом, други мои! Забыл свое слово и поступил несправедливо; пойдем к Святой Троице, к преподобному Сергию и блаженному Мартиниану, чтобы получить прощение». Вслед за тем освободил он боярина и осыпал его милостями, а потом отправился в обитель преподобного Сергия. Здесь со всею братиею вышел к великому князю навстречу обрадованный Мартиниан. Но обитель, близкая к столице, тяготила пустынника; он припоминал себе слова наставника своего преподобного Кирилла: «Добро иноку хранить молчание и нестяжание и избегать всего, что может возмущать чувства». С другой стороны, желал он докончить устроение внутреннего порядка в любезной ему Ферапонтовой обители. И в 1455 году Мартиниан простился с братиею лавры.
40
Например, в грамоте от 1 марта 1484 г. Григорий Перхутков отдает свои деревни и поля «Пречистой Матери Божией в Мартинианову пустыню» (Акты юридические, или собрание форм старинного делопроизводства. СПб., 1838. № 122 (далее – Акты юридические. –
41
Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссиею: В 5 т. СПб., 1841–1843. Т. 1 (далее – Акты исторические. –