Она сжала его руку.
— Не чувствуй ответственность за то, на что ты не в состоянии повлиять. Это верная дорога к стрессу, который сделает тебя несчастным и доведет до ручки. Знаю, легче сказать, чем сделать, но просто постарайся держать это в уме? Я видела, ты был с Лейлой на каждом этапе во время беременности. Ты сделал и сделаешь для нее все возможное, и ты просто невероятный отец. Дальше будет только лучше, обещаю.
Куин сделал глубокий вдох.
— Ну да.
Хотя беспокойство осталось, Куин напомнил себе, что за время беременности Лейлы он научился доверять Доку Джейн. Целитель помогла ему выбраться с того света, и она никогда не подводила его, не лгала ему и не давала плохих советов.
— Все наладится, — заверила она его.
К несчастью, как выяснилось позднее, добрый доктор ошибалась.
Но ей не подвластна судьба.
Как и ему.
Глава 4
Ребенок был обезображен. Искаженная, уродливая копия Харма, с безобразной верхней губой, как у зайца.
Харм бросил ребенка на земляной пол пещеры, и отродье приземлилось без звука, его конечности едва шевелились, плоть обрела сине-серый оттенок, и он все еще был связан пуповиной с матерью. Он сдохнет, как и положено созданию, пошедшему против законов природы и преемственности генов… и подобный исход не вызовет негодования.
Но Харма обманули, и это нельзя было стерпеть. Он впустую потратил восемнадцать месяцев, множество часов, надежду и счастье на этого непригодного выродка. И одно он знал наверняка: его вины в том нет.
— Что ты произвела на свет?! — требовательно спросил он у женщины.
— Сына! — Она выгнулась будто в агонии. — Я принесла тебе…
— Проклятье. — Харм выпрямился в полный рост. — В твоем чреве скверна. Она поразила мое семя и породила…
— Твоего сына…
— Взгляни сама! Узри собственными глазами эту мерзость!
Женщина с усилием подняла голову.
— Он идеален, он…
Харм пнул ребенка ботинком, вырывая из него крик, заставляя задергать крошечными конечностями.
— Даже ты не можешь отрицать очевидное!
Ее налитый кровью взгляд обратился к ребенку, а потом она выпучила глаза:
— Это…
— Это натворила ты, — заявил он.
Уродство невозможно было отрицать, а отсутствие аргументов с ее стороны стало признанием вины. А потом она застонала, словно продолжала рожать, вцепилась окровавленными пальцами в холодную землю, широко раскинула ноги. После потуг что-то снова вышло из женщины, и Харм подумал, что, может, был еще один плод. Воистину, в сердце вспыхнула надежда на то, что рожденный был даблом, проклятым из двух близнецов.
Увы, нет, это были внутренности женщины, может, ее живот или кишки.
А ребенок все плакал, его грудь вздымалась по убывающей амплитуде.
— Ты сдохнешь здесь вместе с выродком, — равнодушно заявил Харм.
— Я не…
— Твои внутренности вылезли наружу.
— Ребенок… — прошептала она. — Ребенок…
— Отродье, рожденное против воли Девы-Летописецы.
Женщина замолчала и обмякла, из нее перестали лезть органы, и Харм ждал, пока душа покинет ее тело с последней судорогой. Но она все дышала и не сводила с него взгляда… не умирала. Сплошной обман. Сама мысль, что она не отправится в Дхунд за свое деяние, казалась оскорбительной.
— Это — твоя вина, — выплюнул он.
— Откуда ты знаешь, что это не твое семя…
Харм наступил на ее горло, заставляя заткнуться. Волна ярости накрыла тело воина, и лишь тот факт, что данный инцидент мог стать наказанием за прошлые его грехи, не дал ему свернуть ей шею.
Она должна заплатить, подумал он. Да, женщина виновна, и она заплатит за его обманутые надежды.
Зашипев, он оскалил клыки.
— Я сохраню тебе жизнь, чтобы тебе пришлось растить этого монстра, чтобы каждый знал, что он — твой. Таково будет твое проклятье за то, что ты навлекла на меня… он всю жизнь будет камнем висеть на твоей шее, осуждение на вечные муки, и если я узнаю, что он умер, я найду тебя и убью — медленно. А потом расправлюсь с твоей сестрой, ее отпрысками и твоими родителями.
— Как можешь ты такое говорить!
Харм наклонился, кровь прилила к голове и лицу.
— Ты слышала мои слова. Такова моя воля. Пойдешь против меня на свой страх и риск.