Лейла прокашлялась:
— Нет, спасибо. Я просто поднимусь наверх и заберу малышей.
Дворецкий низко поклонился, и Лейла медленно прошла к парадной лестнице. Сделав первый шаг вверх, она вспомнила, как поднималась из подвала прелестного домика, и переживала, каким стал новый этап в ее жизни.
Разрываться на части с каждой пройденной ступенью.
Но она все равно продолжала подниматься.
В конце концов, ты вынужден сделать это, несмотря на разбитое сердце. О, Господи, Лейла понятия не имела, чем займется в ночи, когда с ней не будет Лирик и Рэмпа, но ей придется что-нибудь придумать. Оставаясь наедине с собой, она захлебнется в тоске по Кору…
Как только на верхней площадке этажа появился мужская фигура, Лейла остановилась на полпути.
Подняв руки в защитном жесте, она обратилась к Блэю:
— Мне разрешили забрать их. Бэт так сказала. Мне разрешено находиться здесь.
Казалось, прошла вечность с их последней встречи, и Лейла ненавидела необходимость сохранять между ними дистанцию. Но что еще им остается? О, Господи, а что, если он не позволит ей забрать малышей? Что, если Куин прознал, что Лейла собирается забрать их во внеурочное время, и со своей больничной койки запретил ей делать это?
Сегодня ночью, да и во все последующие дни, она нуждалась во внутреннем напоминании о том, ради чего продолжает…
Прежде чем Блэй успел ответить, его прервал звонок вновь прибывших в особняк. Но Лейла не обратила на них внимания. Зачем? Она здесь больше не жила…
Лейла обернулась.
И моргнула от невероятности происходящего.
В вестибюль вошел Куин… с Кором.
Лейла снова моргнула и потерла глаза, не способная осознать, на что смотрит. Естественно, из всех живущих на свете Куин не мог… никогда бы…
Стоп, почему ее мужчина не на борту самолета?
Взглянув на Лейлу, Кор сделал по направлению к ней шаг… и еще один. Сосредоточенный на ней одной, он не обращал внимания ни на великолепие, ни на красочные цвета вестибюля.
К черту все «как» и «почему», подумала Лейла, срываясь с лестницы к своему любимому с мыслью, что если это игра воображения, то морок сейчас развеется.
И если она растянется на мозаичном полу?
Больнее, чем сейчас, не будет.
— Любовь моя, — произнес Кор, приподнимая ее от над полом и прижимая к себе.
Расплакавшись от непонимания ситуация и нерешительной радости, Лейла посмотрела ему за спину.
Куин не отрывал от них сине-зеленых глаз. А затем перевел взгляд на Блэя, стоявшего на верхней площадке лестницы, и улыбнулся.
Лейла высвободилась из объятий Кора. Она направилась к отцу своих детей, и ей пришлось прокашляться и смахнуть слезы с глаз.
— Куин…
— Прости меня, — перебил ее мужчина. — Мне правда… очень жаль.
А потрясенная Лейла могла лишь смотреть ему в глаза.
Бросив еще один взгляд на Блэя, Куин глубоко вздохнул:
— Слушай, ты делала все, что могла, и тяжело было всем. Прости за мою реакцию, я повел себя недостойно. Просто я… люблю наших детей, и сама мысль, что они подвергались опасности, сводила меня с ума. Я знаю, что не могу надеяться на твое немедленное прощение и…
Устремившись к нему, Лейла обхватила руками отца своих детей так крепко, что не могла вздохнуть, да и он, вероятно, тоже.
— О, Господи, Куин, я тоже прошу прощения, мне так жаль…
Беспорядочные слезные извинения — всегда самые лучшие, особенно когда обе стороны принимают их от всего сердца.
Когда они, наконец, разорвали объятия, Лейла вернулась к Кору, а Куин протянул мужчине руку.
— Как я уже сказал тебе в машине, — произнес он, — оно вам, конечно, ни к чему, но я вас благословляю. На все сто процентов.
Улыбнувшись, Кор пожал ладонь Куина.
— За твою поддержку я благодарен больше, чем за что бы то ни было этой ночью.
— Здорово. Это, правда, здорово. — Куин наклонился к Лейле. — Оказывается, он не такой уж и плохой парень. Надо же.
Когда Лейла рассмеялась, Куин хлопнул ее мужчину по плечу:
— Ну что ж, пришло время встретиться с детьми. И выяснить, где ты остановишься.
Не сразу поняв смысл его слов, Лейла перевела взгляд между Куином и Кором.
— Подожди, что… о чем ты…
— Если вы двое сочетаетесь браком должным образом, — Брат поднял вверх палец, — а я, знаешь ли, старомодный парень, поэтому хочу, чтобы мать моих детей была замужем, значит, ему придется жить здесь.
И в этот момент, снова послышался звонок, и Фритц, промокающий глаза носовым платком, поспешил к входной двери.
Дворецкий впустил Тора, что не стало сюрпризом, а следом и все Ублюдки заполнили фойе. Все до одного.