9 февраля старец вернулся в Москву. Он едва мог говорить и с трудом передвигался, но по-прежнему продолжал принимать людей, идущих к нему на исповедь и за советом. 17 февраля он исповедовал в Сергиево-Посадском Доме призрения. Поисповедовав начальницу Дома Е. Н. Гончарову, он попросил пригласить следующую исповедницу, а сам зашел в алтарь. Здесь он и был найден лежащим на левом боку лицом к престолу…
Скорбная весть о кончине старца быстро разнеслась по Руси. Дрогнули любящие сердца… Осиротевшие чада поспешили ко гробу старца. В Сергиев Посад прибыло множество людей со всех концов России.
В наследству от отца Варнавы Василию Николаевичу досталась удивительная дружба. В веках оправдала себя древняя мудрость: «Скажи мне, кто твой друг — и я скажу, кто ты»… Настоящим другом Василия Муравьева стал архимандрит Феофан (Быстров), духовник Царской семьи и будущий архиепископ Полтавский, бывший в те годы инспектором Санкт-Петербургской Духовной Академии (с 1909 года — ректором). И знакомство это состоялось через отца Варнаву, окормлявшего обоих. Будущий святитель Феофан часто ездил из Петербурга в Гефсиманский скит, когда же отец Варнава навещал столицу, то всегда собирал своих «деток» вместе — «как птица собирает птенцов своих под крылья» (Мф. 23:37). Так встретились и полюбились друг другу архимандрит Феофан (Быстров) и купец Василий Муравьев.
Архимандрит Феофан, основываясь на учении святых отцов, был глубоко уверен в том, что и в миру можно не только спасаться, но и быть истинным подвижником. Живыми примерами тому были преподобный Варнава Гефсиманский и праведный Иоанн Кронштадтский, с которым архимандрит Феофан также был в близком знакомстве. Сродное познается только сродным — будущий святитель увидел в Василии Муравьеве то, чего не дано было увидеть другим. Не в тиши монастырского уединения, не в отдаленной пустыни, а в самой гуще мирской жизни с ее искушениями и соблазнами совершал тот свое восхождение к высотам христианского совершенства.
Была и еще одна причина сблизиться. Василий Николаевич всерьез занимался изучением исторических наук. Священная история и история Церкви находили особый отклик в сердце молодого подвижника. И здесь архимандрит Феофан, как профессор Библейской истории, был для него несравненным собеседником и наставником.
В свою очередь и архимандрит Феофан весьма ценил эти беседы, поскольку Василий Николаевич обладал отличной энциклопедической памятью и, зная наизусть невероятное количество исторических дат и фактов, глубоко осмысливал ход исторических событий с древности до последних времен. Единомысленные ученики батюшки Варнавы много размышляли о настоящем дне России и возможных перспективах, делились друг с другом наблюдениями и духовным опытом, который давал Господь подвижникам на путях их аскетического делания.
Ярославское благотворительное общество
«Вера без дел мертва»
(Иак. 2:26).В 1905 году Василий Николаевич Муравьев стал действительным членом Ярославского благотворительного общества. В начале 20-го века в Санкт-Петербурге были весьма распространены так называемые «землячества», объединявшие уроженцев одной местности, перебравшихся на заработки или постоянное жительство в столицу. И одним из наиболее крупных землячеств было ярославское. Многие из ярославцев достигли весьма заметных успехов в различных областях. Делом чести среди них считалось помочь земляку найти в Петербурге первоначальную опору — кров и возможность заработать на пропитание. Было в землячестве немало глубоко верующих людей, стремившихся помочь чужому горю. Их стараниями и было создано Ярославское благотворительное общество.
За короткое время оно стало одним из ведущих в России, просуществовав вплоть до 1917 года. Хотя большинство в нем составляли ярославцы, были здесь и уроженцы других губерний. Постоянными участниками Общества являлись многие известные в то время иерархи и деятели Русской Православной Церкви, включая отца Иоанна Кронштадтского. В 1908 году в Общество вступил Высокопреосвященный Тихон, впоследствии Патриарх Московский и всея России, принявший тогда к управлению Ярославскую кафедру.
Благотворительная деятельность Общества была необычайно многогранна: пособия неимущим; помощь престарелым вдовам и старикам; помощь потерпевшим от пожаров; помощь при уплате за квартиру, когда бедные люди подлежали выселению; пособия на лечение; пособия на погребение; помощь учащимся; организация работы воскресных школ, пожертвования одеждой, обувью и продуктами; питание в благотворительной столовой — всего не перечислить! Служение в Обществе требовало от его членов не только материальной благотворительности, но и глубокой христианской любви к ближнему. Ведь обращавшиеся в Общество со своими скорбями нуждались не только в земных благах, но и в духовной поддержке. Сколько отчаявшихся вновь обрело здесь веру в помощь Божию и надежду на будущее!