— Идти можешь? Возможно, Лерион действительно решил, что кроме родниковой воды я ничего не употребляла, следя за тем, как я уговариваю ноги стоять ровно. Не вслух конечно. Просто мысленная моральная поддержка.
Казалось, мы с телом договорились, и я уверенно кивнула Лериону, мол, все в ажуре. Мужчина недоверчиво отошел. В руках он держал мою накидку. И когда я успела ее снять? Сконцентрировав все внимание на тонких шпильках, за которые стала люто ненавидеть Дэвида, я чихнула, через секунду встретившись с грязным полом. Лерион выругался, причитая, как мать-настоятельница из монастыря.
— Держись, — подхватив на руки, мужчина вынес меня из бара. Вслед неслись громкие аплодисменты и улюлюкание. Подойдя к корыту, где обычно оставляли лошадей на постой, а возможно в свободное время полоскали белье или посуду, Лерион без разговоров окунул туда мою голову. Вернувшись на поверхность, я успела обругать мужчину всеми словами, на которые хватило заплетающегося языка, и времени, проведенного на воздухе, когда снова оказалась под водой. Ледяной и очень чистой. Если вода была для лошадей, то здесь о них заботились. Еще дважды меня макали в холодную воду, пока каблук не отыскал нужную цель, впившись в ничего не подозревающую ногу. Лерион дико закричал и отскочил в сторону. Глотая ртом воздух, я упала на землю, подпирая стену спиной.
— Ты совсем из ума выжил? Лучше уж быть сожранной драконом, чем утопленной в лошадиной поилке! Осмотрев ногу и убедившись, что ничего серьезного нет, Лерион поднял взгляд.
— Не умеешь пить, не пей.
— Сказал бы, что эта брага такая крепкая, не пила бы.
— Надеюсь, хоть раскаиваешься?
— Маловероятно, — громко чихнув, выпалила я. На улице стояла прохладная ночь. Вода стекала по волосам, крупными каплями катясь по телу. Платье начинало промокать. Лерион осмотрел мое плачевное состояние и, смилостивившись, подошел ближе. Помог подняться, накинуть на плечи плащ и умоститься в седле подозванного пегаса. Раньше седла я на нем не видела.
Неужели лично для меня надели? Размеренная походка коня и мерное цоканье копыт по мостовой сделали свое дело. Уронив голову, я уснула. Нога выползла из стремени и, не смотря на мои сонные потуги, никак не хотела залезать обратно. Ксеон, преодолевая какое-то препятствие на дороге, слегка подпрыгнул. Скатившись по гладкому боку, чему не помешали даже сложенные крылья, я оказалась на земле. Потирая ушибленный бок, я приметила, что Лерион с Ксеоном привычной походкой идут дальше. И ведь точно оба моих спутника заметили отсутствие всадницы в седле. Оглядев траву вдоль дороги, я решительно стянула ненавистные сапоги, ступая на прохладную землю. Подаренная обувь давно стала напоминать орудие пыток, нежели модный аксессуар. Уверенно перекинув сапоги через плечо, с наслаждением от каждого шага, я зашагала в направлении, где еще недавно мелькнул белый хвост. Мужчина стоял, прислонившись к дереву, закинув руки, сцепленные замком, за голову. Глаза прикрыты, а изо рта торчит колосок. И где только он его взял?
— Наконец-то. Подтвердив догадки о том, что пропажа Избранной была немедленно обнаружена, я начала сомневаться в своей ценности, о которой до сих пор все усердно твердили.
— Долго еще?
— Почти пришли. За холмом. Больше на коня я не полезла. Хватило и одного падения.
— Так расскажешь, как провела вечер на балу?
— Довольно живописное место этот замок. Гости одеты тоже красиво.
Меня встретили и представили. Кстати, теперь можешь называть меня Даяна, — перечисляла я, отмахнувшись от удивленного взгляда. — Встретила нашего полумертвого знакомого. Выглядел живее всех живых.
Немного потанцевала. Потом укусила его и сбежала, улетев на драконе.
— Весело, ничего не скажешь, — рассмеялся Лерион, отпуская пегаса, который тут же направился к сочной траве у холма. — Дракона-то ты как охмурила?
— Тебе скажи, так ты армию их пойдешь охмурять. Пусть это останется нашей с ним маленькой тайной, — подмигнув мужчине, я вспомнила, как встретила Тай Норана в первый раз и только Дэвид спас меня от участи стать горсткой пепла. Рассказав Лериону историю, поведанную драконом, я ждала, пока он сможет объяснить, как же смог Аглофус оживить своего сына. Но мужчина хранил молчание.