– Тим, хватит!
Путаясь в сарафане и плохо понимая, что происходит (чуяла только, что беда рядом), я быстро оказалась за спиной Тима и успокаивающе положила руку ему на плечо. Мальчишка в руках друга дрожал, как заяц, пойманный в капкан охотником. В синих глазах на еще по-детски пухлом лице застыла мольба. Сколько этому мальчонке? Зим восемь?
Плечо Тима на ощупь казалось крепким, словно камень. Да и сам он был напряженным, как натянутая тетива лука. Мне подумалось: только моргни – и назад пути уже не будет.
– Никто не смеет тебя обижать, – хрипло ответил Тим. Слова он выплевывал, словно те были ядовиты. – А уж тем более, когда я рядом!
Костяшки пальцев Тима, сжимающих ворот рубахи мальчишки, побелели. На скулах друга пылал непривычный румянец. А от него самого разило такой чистой злостью, что она сбивала с ног, заставляла отступить.
– Тим, – с усилием, твердо сказала я. – Он дитя еще, неразумное, несмышленое.
Мальчишка шмыгнул носом. Его ноги не касались земли. Тим держал его высоко, и я впервые заметила, как мой друг силен. Пожалуй, сильнее, чем по нему скажешь.
– Все должны платить за свои поступки.
Чутье подсказало, что Тим сдается. Это принесло облегчение, даже дышать стало свободнее. Я сместила руку с плеча Тима на его локоть и тихо попросила:
– Отпусти. Пусть плату берут те, кто должен.
– А кто должен?
Я не колебалась:
– Не мы.
Тим выдохнул через ноздри, ненадолго прикрыл глаза, а затем разжал пальцы. Мальчишка кубарем полетел на землю и, подскочив, унесся прочь. С его ноги соскочил лапоть, но малец не обернулся.
– Зря ты его так напугал.
– Это мне решать.
Мне не понравилась повисшая в воздухе угроза, пахнущая соленой кровью и горячей сталью. Я покачала головой, пытаясь развеять этот морок.
– Тим, спасибо, – с благодарностью проговорила я, не убирая руку с его локтя. – Но нет нужды меня защищать. Тем более так. На себя беду накликаешь.
Про то, что его поведение, то, как он погнался за мальчишкой, было странным и пугающим, я промолчала. Хотела обдумать случившееся в одиночестве.
Тим упрямо поджал тонкие губы. Я ждала спора, но его не последовало. Тим вдруг рвано выдохнул сквозь зубы и криво улыбнулся.
– Я давно уже ее накликал.
Я нахмурилась, хотела спросить, что он имеет в виду, но Тим бросил:
– Ладно, солнце уже высоко. Пойдем за земляникой.
Он обхватил мою ладонь, лежавшую на его локте, и я последовала за ним. Поначалу мой шаг был неуверенным, задумчивым, но постепенно все дурные мысли выветрил летний зной.
От беды это, правда, все равно не уберегло.
Глава 3
Я воротилась домой с лукошком, полным земляники, уже ближе к вечеру. Пока покормила свиней, загнала куриц в сарай, подтопила баньку, чтобы сестры могли ополоснуться перед сном, уже стемнело.
От нежного аромата лесных ягод, поселившегося в избе, рот наполнился слюной. И все равно возиться с тестом на ночь глядя не хотелось. Если бы не ястребиный взор матушки, свербящий затылок, я бы отложила пироги до утра.
Возможно, сделай я так, и эта история была бы совсем иной…
Я смахнула со лба выступившие капли пота и принялась выкладывать ягоды на подоспевшее тесто. Летом ставни не закрывали, поэтому в окно с покачивающимися от легкого ветра занавесками заглядывал месяц. Его неяркий свет прочертил на домотканых половиках молочно-белые дорожки, добавив узору на полуистертой ткани жемчужного блеска. Из-под заслонки печи, куда должен был вот-вот отправиться пирог, выглядывали алые язычки пламени – робкие, ленивые, они почти не давали света, зато потрескивание огня разбавляло тишину вечера и рождало ощущение дома.
Сестры, занявшие лавку в углу, распахнули сундук и примеряли те немногие украшения, что у них были. Зеркала в нашем доме отродясь не водилось, поэтому сестрам не оставалось ничего иного, как судить о красоте головного убора по зависти в глазах друг друга.
– Посмотри какая! – похвасталась Злата, повязывая голубую ленту под косой и пуская атласные отрезы на спину. – Под цвет моих глаз.
Купава досадливо фыркнула и попыталась уколоть сестрицу.
– Да что твоя лента – так, баловство. Вот такой повязки, как у меня, ни у кого больше в деревне нет!
С этим было не поспорить. Мачехе удалось скопить денег и купить роскошную бархатную повязку, расшитую цветами и речным жемчугом, – лишь одну, на вторую не хватило монет.
– С чего это она твоя? – желчно ответила Злата. – Она достанется той из нас, кто первая пойдет под венец!