Женщина приехала на полуторке с городским шофером покупать картошку. На обратном пути в этом овраге шофер остановил машину и стал насильничать. Раздел догола, думал, что на холод не побежит. Она вырвалась из кабины и так закричала, что шофер испугался, нажал на стартер и был таков. Она увидела, что на взгорке валялся ее платок, который тот зверь бросил в окно.
Женщина, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении молоденькой, когда рассказывала, то дрожала, и было слышно, как стучали ее зубы. Когда она отбросила платок и подняла руки, чтобы надеть гимнастерку, Зинэтула увидел крепкую грудь, отвернулся, поджав губы.
Мать Зинэтулы умерла в прошлом году. Он приезжал на похороны. Сам пеленал покойную белой тканью. Жене наказывал ждать, работать, ничего не выдумывать.
Теперь Зинэтула думал о женщине и не знал, куда ее определить на ночлег. Ожидать в такую пору попутной машины или лошади было глупо.
Подул резкий, холодный ветер, как только они вышли из оврага. На ноги женщина намотала портянки. Шла бесшумно и продолжала всхлипывать. Изредка смотрела на Зинэтулу и тогда улыбалась.
Ни дома, ни сарая не оказалось. Разобрали на дрова. Юсуп, сосед, к которому он постучался, сказал, что жена продала дом и уехала в Москву. Юсуп поглаживал короткие рыжие усики, удивленно смотрел за спину Зинэтулы на женщину в солдатской форме.
Зинэтула попросился на ночлег вместе с ней. Юсуп не пустил, сказал, что совестно своей жены, да и места нет, дети и те на полу спят, тесно. Посоветовал идти на край села к Ирбулатову, старику.
Ирбулатова Зинэтула не любил за скупость. Но делать было нечего. Все кругом семейные, кроме Ирбулатова. Ирбулатов ездил по русским селам на ржавом велосипеде фирмы "Дукс" и скупал по дешевке самовары, которые продавал в пять раз дороже в городе коллекционеру, опередившему своей расторопностью почитателей икон, лаптей и самоваров лет на десять. Зимой Ирбулатов никуда не выезжал, топил железную печь углем, который привозил под осень с разъезда на лошади.
Ирбулатов просил пять рублей за ночлег, тряс беленькой бородкой и щурился. Лет ему было немного, но он выглядел стариком. Зинэтула одарил его селедками и "Шипром". Ирбулатов бросил тюфяк за печкой и задул огонь. Зинэтула постелил поверх тюфяка раскатанную шинель, лег, не снимая сапог, на спину. Лежал и слушал. Ирбулатов где-то в темноте ворочался. Женщина неслышно легла рядом. Они долго лежали молча, не могли заснуть. Пахло кислятиной и раздавленными клопами. Одного клопа Зинэтула поймал и раздавил прямо на лбу.
Женщина повернулась к нему лицом и, всхлипнув, положила руку на грудь Зинэтулы.
Утром, прежде чем уйти, он выменял у Ирбулатова за брючный ремень старые ботинки. Женщина обулась, и они пошли. На земле лежал иней.
К вечеру добрались до ее села. Зинэтула помыл сапоги в луже, разбив солнце, отражавшееся на льду, каблуком. Старик сидел на высокой кровати, свесив жилистые ноги. Старуха охала на лавке. В свете коптилки было видно, как копошились на полу, засыпая, дети. Взрослые храпели за перегородкой. Было душно, едко пахло потом.
Зинэтула щелкнул каблуками сапог и сказал, что он хочет жениться. Старуха заплакала. Проснулась мать. Толкнула мужа. Тот разлепил глаза и зевнул. Встал, почесал голый волосатый пупок и сказал, что давно пора старшей замуж…
Два месяца Зинэтула зарабатывал деньги на станции. Разгружал уголь. В день отъезда, утром, он сидел на берегу Волги с новой женой и грустно смотрел на грязную, серую воду.
Река ему казалась такой же непонятной, как жизнь. Куда и зачем бегут воды жизни? Не для того же он родился, чтобы страдать! Воде проще, думал Зинэтула, вода не страдает. Течет себе куда-то и Зинэтулу может унести, если броситься в эту воду.
Вдруг он ощутил в себе это страстное желание — броситься, прямо все тело подмывало, будто кто-то засел в него и подталкивал: "Давай-давай!" Хорошо, что рядом сидела женщина. Он взглянул на нее, и причуда броситься пропала.
Зинэтула встал, поднял камень и швырнул с силой в воду. Вода равнодушно поглотила камень, как будто и не было его. Зинэтула подошел к остову догнивающей лодки. Ударил каблуком в борт. Отвалился кусок доски. Зинэтула, оглянувшись на женщину, улыбнулся и бросил доску в воду.