Добирались больше трёх часов. За это время прошли наискось четыре уровня сверху вниз. По пути встретилась уйма гномов разного роста и возраста. Гора напоминала громаднейший улей, а гномы пчёл. Все заняты делом. К слову, чиновники или бродяги не встретились ни разу.
Даже завидно. Общая численность наводила на вопрос, как гномы решают вопрос продовольствия.
— Можно и камень зачаровать и превратить в еду, но это же не выход.
— Знаешь, этим вопросом задаются только очень умные люди. — Не то чтобы похвалил, но благосклонно признал седой травник.
— Продовольствие, покупаемое наверху, в нормальной ситуации вполне хватает всему клану. Однако кроме этого мы выращиваем грибы и ещё некоторые растения в наших подземных плантациях. Разводим специально выведенных улиток, ящериц. И, конечно же, заготавливаем продукты впрок. — Доброжелательно ответил маг.
— А посмотреть можно? — Мне стало очень интересно глянуть на эти подземные плантации грибов.
— Конечно, можно прямо сейчас.
Гм? Похоже, им не очень хочется идти к той штольне. Чего они опасаются?
На последнем спуске вниз наша группа встретилась с королём и его сопровождением. Два обязательных охранника, один маг, Торин и древний седой гном, вероятно советник. В результате перед лифтом собралась толпа. Такое собрание важных личностей, естественно привлекло внимание, и куча заинтересовавшихся происходящим гномов, стали собираться чуток в стороне, ожидая, что же будет дальше.
Ничего интересного не произошло. Гномы, пришедшие со мной, слегка поругались с королём на тему, что ему не следует ходить в такие опасные места. Тот, в свою очередь, очень культурно послал их в другие места, не очень опасные, но очень отдалённые, пояснив, что ему тоже интересно.
К опасному участку мы пришли спустя час. Древняя штольня была глухо закрыта стальной дверью, но замка на ней не было. Заходи, кто хошь — бери, что хошь… Балгран согласно кивнул, действительно непорядок. Освещение отсутствовало, что впрочем, ожидаемо, но темнота была ненастоящей, как будто переливались светом едва заметным для глаз. Черед два десятка шагов появилось чувство опасности, слабое, тем не менее, очень настойчивое. Попросив подождать здесь, отправляюсь дальше в одиночестве. В сознании проскакивают обрывки страха перед радиацией. Я непроизвольно замедляю шаг. Совершенно неожиданно, сзади, раздаётся удивлённый гул голосов. Поворачиваюсь посмотреть, что случилось. Вроде ничего?
Тогда чего они на меня так пялятся? На всякий случай осматриваю себя. Угу, а это что? Вдоль правой ладони, на расстоянии меньше сантиметра вспыхивает голубоватая полоска и сразу же гаснет. Понятно — это моя защита от физического воздействия, которую я использую, чтобы ветер не трепал волосы. Создавать такую защиту стало привычкой и, похоже, хорошей привычкой. Что ж, иду дальше. Синеватые вспышки становятся чаще, постепенно сливаясь в голубоватый ореол, к тому же впереди совсем темно. Радиация здесь большая и защита заметно забирает силу, на час или чуть больше хватит, однако нужно придумать что — нибудь более эффектное. Кстати, а если увеличить глубину защитного слоя? Сантиметров на пять, с уменьшением плотности к внешнему слою? Попробую… Ого! Затраты резко снизились, частицы теряют свою энергию за большее расстояние и, соответственно, отклонить их становится значительно легче. Конечно, такая защита требует немало силы, но меньше, чем при большой плотности и малой толщине. Отлично, теперь можно шарик света сделать. Ход отклоняется влево и свет сзади меня пропадает за поворотом, а радиация возрастает. Решаю пройти до самого упора, туда, где заканчивается эта штольня. Наверно здесь на самый чистый воздух, но меня эта проблема не касается — защита прекрасно отфильтровывает все возможные примеси опасные для здоровья. В тот момент, когда чувство гордости за собственные возможности заглушает ощущение опасности, мне навстречу, прямо из стены, выходит жуткого вида гном. Фигура костлявая, одежда подранная, грязные всклоченные седые волосы, гнилые зубы в хищно раскрытом рту и тёмные впадины на месте глаз, светящиеся зеленоватым огнём. Едва удерживаюсь, чтобы не долбануть чем — нибудь поубойней.