Тот, не слезая с коня, наклоняется и поднимает первый попавшийся камень с обочины дороги.
— Возьмите.
— Спасибо. — Искренни говорю я.
Мне нужно следить, за своими словами. Неслышный визг неприятно резанул мне по нервам. Но кроме этого, разом сдохли все амулеты подавляющие эмоции.
— Ты что сделала?!!! — Проорал сержант, хватаясь за меч. От его крика дернулись лошади повозки, едва не наскочив на переднюю.
— Ничего страшного. — Говорю я намекающим тоном. — Не знаю, кого вы там везёте, но ему сейчас не до вас.
— А что будет после? — Сдерживая рвущиеся крепкие слова, спросил офицер.
И когда он сюда добрался, только что же не было?!
— Тоже ничего. Сейчас закончу, и пусть напрягает своё здоровье, сколько захочет. — Я, весело усмехнувшись, подкидываю камень.
— Давай быстрее! — Теперь эмоции в голосе офицера били через край.
— А вы не мешайте!
В ответ он угрюмо засопел.
Вообще — то у меня всё готово, но теперь нужен сам источник, чтобы связать его с этим камнем. А кто бы он ни был, но он сейчас без сознания. Придётся ждать.
Очнулся он почти через час. Всё это время стаяла напряжённая тишина. Люди молчали, лошади почему — то тоже. Офицер злобно сопел носом. Неизвестный очнулся, сразу же определил, что амулеты не работают, и ударил со всех своих сил. Но мимо, не совсем, конечно, отголосок неприятно карябнул по нервам. А дальше всё ушло в камень.
— Ну, вот и всё. — Весело говорю я и закручиваю камень н указательном пальце левой руки, после красиво перехватываю его правой.
— А он точно ничего не сможет сделать?
— Смотря что. Если управлять эмоциями, то нет. Камни сами по себе не эмоциональны, а заговорённый вообще ничего не примет. — Беспечно объясняю я.
— Тогда ладно, тогда привал. Нужно немного расслабиться.
Офицер почему — то поверил мне сразу, крикнул, чтобы организовали привал, а сам устало расслабился.
— Ты не представляешь, сколько сил забирали эти амулеты. За день устаёшь как за четверть марша по горам. — Объяснил он.
Да уж! Идут они часа четыре. Четверть, наверное, неделя. Тогда получается…. 724=168; теперь 247=3 и 42 сотых; дальше 1683.62 и получается чуть больше 49 часов. Ладно, пусть пятьдесят. Больше двух суток! Многовато будет.
За эти пару минут солдаты успели организовать стоянку, расположившись в сотни метрах от небольшой рощицы. Кто — то усиленно разжигал костры, кто — то гремели котелками. Дюжина встали в охранение. А возницы дружно загнали повозки в центр выбранного места для стоянки. Люди заняты своим делом, я только мешаться буду.
— А что ты говорила о двух караванах прошедших раньше нас? — Не открывая глаз, спросил офицер.
— Я не разбираюсь, но на первый взгляд обычные караваны. Только очень торопливо они двигались. И разница между ними было всего около часа.
— Час — это сколько.
— Ну… О! Одна шестая одной четвёртой суток.
Моё определение времени заставило его надолго задуматься.
— Один час… А! Одна часть?! — Нашёл он подходящее для себя определение.
Пожимаю плечами, наверно, откуда я знаю, чему равна одна часть?
Однако с закрытыми глазами такой ответ понять очень сложно. Пришлось озвучить. После он стал выспрашивать, как выглядели люди в тех караванах, какие повозки, в чём одеты и ещё много подобных вопросов, когда не знаешь что ищёшь, но найти нужно. Прервал этот допрос, подошедший кашевар, он радостно сообщил, что еда готова. Только тогда офицер открыл глаза — Ну, ваше чародейство, отобедаете с нами? — Спросил он меня.
— Конечно!
Как и следовало ожидать, солдатский обед был прост и состоял из двух блюд: густой суп и не слишком густая каша, а на десерт сыр и вода. К слову, каша перловая. Однако от манки все дружно отказались, от молока тоже. Уже заканчивая грызть твердющий сыр, я кое — что припоминаю.
— Была одна странность, эти караваны были совсем без охраны.
Кто — то сопровождающие, но они совсем не похожи на солдат.
— Плохо. — Сказал офицер, на один вздох прервавшись от неторопливого предания каши.
— Что, плохо?
— Защитные амулеты не работают. — Пояснил он более подробно.
— Это ерунда, Я их запросто перенастрою. — И несмотря на самоуверенный тон, мне почему — то поверили.
— Сейчас соберут все амулеты.
— Ненужно. Пусть все возьмутся за руки.
Восстановить прежнюю защиту мне вряд ли удастся, знаний не хватит, а создать новую вполне смогу. Что — то вроде отражающей сферы личного пользования. Пока я размышляю над сыром, люди выполнили моё указание.