не может, а предупреждение этим горе-строителям нужно сделать
серьёзное. Ведьма для этого подходит очень хорошо.
И чтобы добить совсем, говорю весело, по-детски непосредственно:
- Пойду я, скучно у вас тут.
Все присутствующие очень подозрительно на меня посмотрели, а Юми
ещё и осуждающе. Блин! Стараешься, стараешься, а они? Не нравится им!
Махнув на прощание, мы ушли гулять по городу дальше. Юми
некоторое время бурчала в мою сторону, что можно было не настолько
сильно запугивать строителей, они ведь не очень виноваты, их
заставили. Пришлось доступно объяснить, чем бы это закончилось.
Аббатиса бурчать перестала, но соглашаться с моим способом внушения
не спешила.
Вот так мы шатались по городу. Заглядывали в закоулки и тупики,
устраивая разборки при необходимости. Дважды мне предлагали работу
по специальности. Две тётки просили сглазить или навести порчу на
свою злобную нехорошую соседку. Самое интересное что они и были
соседями. Отделавшись фразой "позже", быстренько уходим от двух
скандалисток подальше. В квартале для небогатых задержались надолго,
часа на три точно. Хорошие врачи в городе имеются, однако стоит
лечение не дёшево. А Юми, как монахиня, пусть даже из воинствующего
монастыря, считала своим долгом позаботиться обо всех больных. Угу.
Долг вроде бы её, а лечить пришлось мне, хотя ничего действительно
сложного не встретилось. После этих похождений мне очень захотелось
есть, подозреваю Юми тоже. Но она зачем-то изображала из себя
поствующую монахиню. Закончив с последним пациентом, я силой
потащила её в сторону ближайшей приличной забегаловке. А Юми
пробурчала, что, как можно думать о еде, когда тут столько
нуждающихся в помощи. Прямо для демонстрации её слов из проулка
вывалился недавний больной. Убеждённый безработный, всё плакался,
что денег у него нет, что он бедный всеми брошенный, никто его не
любит и не жалеет. И как он нас догнал? Ведь совсем недавно
убедительно изображал паралич ног.
- Госпожа ведьма! А мне бы лекарство! Ноги у меня опять что-то
слишком быстро ходят.- Проныл он, перегородив нам дорогу. - Я ведь
живу на улице, болею, страдаю! Пожалейте бедного!
- Ага. Давай, прибью, чтоб не мучился?! - предлагаю уверенно, с
угрозой.
- Да что ты такое говоришь!? - Возмутилась Юми. - Он же просит
помощи!
- Так я и предлагаю помощь. Размажу по этой стенке, и страдать он
больше никогда не будет. - Изобразив удивление, объясняю я
непонятливой монахине.
- Госпожа ведьма, это была плохая шутка. - Серьёзно ответил
нищий. Судя по его уверенной позе, уходить он никуда не собирался.
- За таки шутки ещё доплатить придётся.
- С дороги, мерзость!! - Сдержав ярость, требую я. Для большей
убедительности вышвыриваю его в тот проулок, из которого он и вышел.
Конечно, бросок был бесконтактный.
Послышался испуганный вскрик, невнятные проклятия и обещание
скоро встретиться.
- Зачем ты так? - Изумлённо проговорила Юми.
- Идём. - Но Юми мотнула головой, отказываясь идти дальше.
- Идём, а по дороге я расскажу тебе одну маленькую историю.
Она неуверенно посмотрела на меня и всё же пошла следом. В
качестве поучительной истории очень хорошо подошёл совет, что
голодному нужно давать не рыбу, а удочку. Только рассказывать
пришлось длинно и с подробностями.
Жил-был в одном городке на берегу моря, нищий. Не было у него
ничего; ни дома, ни семьи, ни друзей - ничего не было. Каждый день
он просил милостыню, а вечером пропивал в ближайшем кабаке, громко
жалуясь на то, что у него ничего нет, и живёт он на подаяния. И вот,
однажды, услышал эти жалобы монах. Он проходил через город и
остановился отдохнуть, заодно и переночевать. Послушал он эти
жалобы, ничего не сказал, а на следующее утро подарил он этому
нищему самую лучшую удочку, какую только можно было купить в том
городке. И сказал монах нищему, что теперь нет у него причин
жаловаться, теперь он сам сможет добывать себе еду, а если будет
трудиться, то и на продажу останется. Нищий поблагодарил монаха,
взял удочку и быстренько скрылся в ближайшем переулке, а когда монах
ушёл, он продал подарок монаха. Вечером же опять напился и жаловался
на несправедливую судьбу.
- Тебе всё понятно?
- Да понятно, понятно. - Хмуро проговорил аббатиса и, неуверенно,
добавила. - Но ведь он просил помощи.