Нюта слушала как зачарованная. Все это абсолютно не походило на жизнь человеческую, в Нютином представлении. Забыл дочку на вокзале! Как такое вообще может быть??
— Да как же такое вообще могло случиться? — не выдержала она. — А маменька твоя тоже не заметила, что нету тебя в поезде?
— Маман в это время платье новое мерила, к премьере. В нее портниха сто булавок воткнула — куда ж ей за мною-то смотреть! Остальные — сундуки да костюмы спешно грузили, а папаша… — тут Мадя замялась, но ненадолго. — Выпил он, понимаешь… ну, лишнего выпил. Когда в Ливадии спектакль последний отыграли, а все наши вечера с аншлагами прошли, директор театра с папашей так расчувствовались, что никак из буфета выйти не могли. Сами шампанское пьют и — друг другу: «Вы лучший в империи режиссер! — А у вас — лучший в Крыму театр!» Потом новую бутылку откроют — и опять давай друг друга нахваливать. Досидели до того, что к поезду стали опаздывать, так что все бегом да кувырком, а извозчика пришлось просить, чтоб папашу на себе до поезда доволок и в вагон погрузил.
— А ты-то что ж в поезд не села? — не успокаивалась Нюта.
— А я на шляпки загляделась, — беспечно заявила Магдалина. У вокзала французский магазин был с новыми модами. Дай, думаю, посмотрю, пока все вещи выгружают. А потом, когда оглянулась, уже наших никого не было. Когда вырасту, из Франции шляпку такую себе выпишу — с вуалью и белыми перьями.
В этот момент дверь неожиданно распахнулась, и домоуправитель Томиных, Пал Иваныч, явился на пороге. Нюта только и успела юркнуть за тяжелую портьеру и тряслась там мелкой дрожью — видно, ее хватились и ищут по всему дому! То-то будет скандал! Но криков почему-то не последовало, а просто подошел Петр Ильич к сидящим за столом, пошептался о чем-то с представительным мужчиной, обладателем крупной породистой головы, получил от того утвердительный кивок и застыл у дверей в ожидании.
— Встань, Магдалина Дали! — раздался мужской звучный, уверенный голос. — Ступай с Павлом Ивановичем к их высочествам. Видеть тебя желают. Т ак порадуй их своим великим искусством.
А Мадя-то! Вот уж воистину — актриса! Сидела — как ни в чем не бывало, глазки долу, а услышав эти слова, чинно встала и направилась к двери, покачивая ангельскими крыльями. И ни словом, ни жестом Нюточку не выдала, вот молодец!
Выждав немного, Нюта выглянула из своего укрытия. Артисты продолжали болтать и смеяться, слышался звон бокалов и веселый перестук ножей и вилок. Нюта на цыпочках юркнула к двери, с замиранием сердца отворила ее и выскочила в коридор — на самый свой страх и риск. Однако же — видно, сегодня день был везучий — обратный путь не чинил препятствий, и, пролетев пулей все коридоры, Нюточка тихонечко прошмыгнула обратно в бальную залу.
А тут стоял такой шум, суета и веселье, что смешаться с веселой ребячьей толпой не составило труда. Чуть отдышавшись от пробежки, Нюта стала высматривать, куда же делась Магдалина. И увидела: Мадя в своем костюме ангелочка стояла в центре залы, вокруг нее крутились нарядные и раскрасневшиеся от игр ребятишки, а перед ними, непрерывно тараторя по-французски, суетился юркий черноусый господин. Наконец он пристроил невиданный ящик на трех длинных ногах, накрыл его зачем-то черной тряпкой и встал, явно чего-то выжидая. Нюточка завертела головой, желая у кого-нибудь спросить, что же это будет — неужто фокусы, — как вдруг услышала болтовню старшей дочери Томиных красавицы Лизаньки и ее закадычной подруги Ольги Штольц.
— А маменька-то что сказала?
— Да что маменька, засмеялась только и говорит: «Вольно ж сыну моему в день ангела делать все, что захочется!» И дальше танцевать пошла — у нее все вальсы расписаны, разговаривать ей недосуг.
— А гранд-маман теперь что сделает?
— Недели две с маменькой разговаривать не будет! А той этого только и нужно, дня не проходит, чтобы они не поссорились.
— Бедный папенька ваш, как же ему с ними трудно!
— Да нет! Он из присутствия вернется, отобедает и говорит: я работать, дорогие мои, должен, так что прошу не беспокоить. В кабинете запрется — только его и видели!
Ольга Штольц рассмеялась:
— Ох, Лизанька, счастливые вы — все балуют и никто не строжит. У нас бы дома нипочем не разрешила маменька с артисткой на фотографическую карточку сняться!