Илья Витальевич повесил трубку и выдохнул так, словно только что узнал какую-то ошеломляющую новость. Он вытер платком пот со лба и нажал на кнопку на телефонном аппарате.
– Слушаю, Илья Витальевич, – откликнулся телефон голосом секретаря.
– Томочка, Рязанцев уже ушел?
– Давно… С распечатками…
– Срочно звони вниз на охрану, спроси, вышел ли он уже из здания? И сразу перезвони мне, поняла?!
– Конечно, Илья Витальевич, – и повесила трубку.
Мозгов снова вытер пот со лба. Лицо его продолжало лосниться, но стало бледным, отчего начало напоминать хорошо отполированный мрамор.
– Фу-у-у-х, – выдохнул Илья Витальевич, – это ж надо… Ну, почему он не позвонил раньше… Блин, вот засада…
Звонок телефона словно застал Мозгова врасплох.
– Илья Витальевич, охрана говорит, что уже ушел.
– Понятно. А контактная информация по Рязанцеву какая-нибудь осталась?
– Не знаю, по-моему, нет. Надо посмотреть…
– Так посмотри! – взорвался Мозгов. – Это срочно. Давай!
И бросил трубку.
Через минуту в кабинет зашла заплаканная Тамара. Растекшаяся тушь и черные растрепанные волосы придавали ей вид представителя одной из популярных у молодежи субкультур.
– Да, есть его мобильный телефон. Вот, – она положила листок на стол руководителя, развернулась и пошла к двери с видом обиженного ребенка.
– Томочка, – окликнул секретаря Мозгов, но та продолжала идти к двери. – Том, да подожди ты.
Девушка остановилась, повернулась к Мозгову лицом, всем своим видом показывая глубочайшую обиду, не подразумевающую прощение.
– Ну, прости – вспылил. Ты ж видишь, спокойно жить не дают. Обязательно кто-нибудь взбодрит. Тут этот Ершов, откуда он взялся… Ну не дуйся, слышишь?
– Я и не дуюсь, – сказала Тамара, глотая слезы.
– Ну, вот и хорошо. Умница.
– Кофе сделать? – всхлипнула секретарь.
– Сделай.
Тамара вышла, а Мозгов схватил трубку телефона и стал судорожно набирать номер, сверяясь с листком, принесенным секретарем.
– Алло, Олег Степанович? Это Мозгов беспокоит… Да, Илья Витальевич. Только трубку не бросайте, прошу Вас. Что же Вы, Олег Степанович, так ушли, не попрощавшись… А вот представьте себе, мне еще есть, что Вам сказать. Я беру Ваши рассказы… Я не говорил, что они мне не понравились… Нет, Вы просто меня неправильно поняли, я имел в виду, что серьезная проза сейчас плохо продается… Нет, говорю же Вам, Вы просто меня недопоняли. Да, сейчас такая конъюнктура, но что делать, не печатать же одно чтиво. А что серьезная литература плохо продается – это да. Сейчас и Чехов, которого мы с Вами затронули в разговоре, появись он в наши дни, вряд ли пользовался бы успехом. Так что, Чехова не печатать?! Знаете, даже в бизнесе не всё меряется деньгами, уж поверьте мне… Чего я от Вас хочу?! Договор подписать. Вы где сейчас? А когда сможете? Где? Хорошо, диктуйте адрес… – Мозгов стал записывать адрес на том же принесенном Тамарой листке. – Через сколько Вы там будете? Хорошо, я подъеду. Только Вы уж дождитесь меня. До встречи!
Положив трубку, Илья Витальевич снова глубоко выдохнул, но на этот раз с облегчением.
– Томочка, распечатай мне экземпляра четыре наших типовых договоров и скажи Володе, чтобы спускался и подгонял машину – сейчас поедем.
– А как же Ваш кофе? – спросила секретарь.
– Приду – выпью.
Вернулся в офис Мозгов часа через четыре, сильно уставший, но довольный собой. Еще бы, ему удалось вывернуться и подписать договор с тем, кого буквально за пару часов до этого чуть ли ни обзывал бездарностью. И теперь он чувствовал себя самым искусным дипломатом, каких только знала Земля. Войдя в приемную, он, ничего не замечая и напевая себе что-то под нос, проследовал к себе в кабинет. Там Илья Витальевич снял пиджак, сел в кресло и ослабил галстук, что на работе он себе позволял только после очень больших и прибыльных побед. Довольная улыбка не сходила с его лица. Пару минут Мозгов просто пребывал в состоянии эйфории, подобно солдату, вернувшемуся невредимым с победоносной войны в родной дом и с обожанием разглядывающему родные стены. Затем он нажал на кнопу на телефонном аппарате.