Именно он и втащил обоих в дело наемников. Хан, будучи важной фигурой за пределами города, полностью упустил бразды правления внутри. Наемники разгулялись до невозможности, и Дилер искал способ обуздать их. Вот тут и появились Марс с Астаном. Именно они заняли нишу систематизаторов процесса найма. Им удалось заставить своенравных «джентльменов удачи» поверить в то, что без них они ничего не смогут заработать. По сути, они стали личными агентами всех и каждого, кто захочет заработать. Кроме Хана.
Хан видел в их стремлениях и другую сторону медали. Он понимал, что рано или поздно им захочется большего. Власти. Максимальной, абсолютной власти. И он был прав. Марс был романтиком своего времени. Книги пробудили в нём страсть, неуемную страсть побеждать. В то же время стоячая работа заставляла его выплескивать энергию здесь и сейчас. Астан по своей наивности пару раз пошутил о кресле мэра для них. Он не знал, что создал маниакальную идею.
Несмотря на спокойный нрав, Марсу однажды пришлось уйти на задание, дабы показать свою силу перед другими. Так делают звери, так делает общество. К тому времени парень уже окреп и обучился всему, чему можно обучиться в Кордоне, за исключением пьянства и параноидального приема наркотиков. Это было его первое испытание в Черте, и он справился. Дилер ликовал, Хан становился всё угрюмее. Проницательный юноша сообразил, что мертвяк боится старости и начал повсюду распускать слухи о том, что ветерану пора на покой. Главным его оружием стал Таск. За хорошую плату бармен говорил с пьяным Ханом о старости, о непригодности их расы для дальнейшей жизни, всё глубже вгоняю его в депрессию. Вскоре наемник стал бессилен, и его должность ушла к друзьям. Всё было сделано по высшему разряду. Возможно даже узнав о всей ситуации полностью Дилер бы плюнул на мораль и похвалил ребят. Выживает сильнейший.
Астан сильнейшим не был, поэтому он погиб. Глупо. Его не было жаль. Было жаль амбиции. Все эти годы у каждого из них имелись определенные полномочия, а теперь приходилось работать за двоих. Марс ушёл и вернулся, и вновь был вынужден уйти, после того, как его подставили. Он не злился на Хана и Дилера, он вообще был спокоен. Просто хотелось власти. Для начала небольшой, но власти.
Единственным человеком, которого Марс считал не менее сильным, чем он сам – это Вальтер. Вальтер имел в чем-то похожую историю. Но он был умнее, сильнее, хитрее. Его удалось вовремя вывести из игры. Опять же не специально. Жизнь сама прокладывала путь достойнейшим. И, тем не менее, создавалось впечатление, что нахальный юноша не ушёл их жизни окончательно. Он был где-то тут. О нем боялись говорить, как о чем-то запретном. Его боялись даже сейчас. Словно он с того света, в который он сам не верил, будет вершить кровавый суд. Его боялся и сам Марс.
Марса пугали сны, сны которые перестали сниться, но раньше снились постоянно, лишая покоя. В этих снах было что-то ненормальное. Они были слишком реальны. Пугающе реальные. Только поэтому новоявленный служащий Армии их так боялся. Он не помнил ночь, в которую его «вылечили», но сквозь замок сознания пробивались смутные нити воспоминаний о том моменте. В итоге ему удалось вспомнить девушку. Её лицо. И больше ничего. Появилась новая цель, промежуточная. Найти её, она явно знает много. Марс был педант, он всегда пытался просчитать свои ходы не на шаг вперёд, а на десять, двадцать шагов. Со всевозможными отклонениями от первоначального плана.
Он был бог планирования. Его это не раз спасало, например, в день смерти Астана. Но и не раз подводило. Просчитать всё невозможно. Нельзя было просчитать появление Вальтера, нельзя было вычислить сны.