— Вот это я понимаю: стильный пиратский танец, — прошептал он.
— Это помешательство, но какое восхитительное!
— Нас околдовали. Тени бесчисленных поколений каннибалов следят за нами вот оттуда, с высокой скалы.
— И могу поспорить, досужие каннибальши бубнят, что мы чересчур сближаемся в танце и что я потеряла всякий стыд: не вдела в нос кольцо.
Они тихонько рассмеялись, но смех замер, когда за озерцом умолкли на середине такта тромбоны, а саксофоны тревожно застонали и растворились.
— В чем дело? — выкрикнул Карлайл.
Через мгновение тишины они разглядели темную мужскую фигуру, бегом огибающую серебристое озерцо. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это Бейб, чем-то необычайно взволнованный. Остановившись перед ними, он выдохнул:
— Судно появилось, ага; с полмили до него, сэр. Моуз — он у нас в дозоре — говорит: вроде якорь бросило.
— Судно… какое судно? — встревожился Карлайл.
В его тоне промелькнули нотки отчаяния, и у Ардиты внезапно сжалось сердце, когда она увидела его потухшее лицо.
— Говорит, не знает, сэр.
— Оттуда шлюпку спустили?
— Нет, сэр.
— Давай посмотрим сверху, — решил Карлайл.
В молчании они двинулись вверх по склону; пальцы Карлайла не отпускали ладонь Ардиты, как было в танце. Время от времени он нервно стискивал ей руку, будто не чувствовал соприкосновения, но Ардита терпела. Казалось, подъем занял у них целый час; на вершине утеса они с осторожностью пересекли очерченное темным плато и подкрались к обрыву. Одного краткого взгляда было достаточно, чтобы у Карлайла вырвался приглушенный возглас. Это был таможенный корабль с шестидюймовыми орудиями на корме и на носу.
— Прознали! — выговорил он с коротким вдохом. — Прознали! Выследили.
— Ты уверен, что им известна эта протока? Возможно, они просто решили осмотреть остров с утра пораньше. Расщелина в скале оттуда не видна.
— В бинокль — видна, — обреченно выговорил он и посмотрел на часы. — Почти два ночи. До рассвета они ничего предпринимать не будут, это точно. Не исключено, конечно, что они ждут второй катер или хотя бы углевоз.
— Думаю, нам лучше остаться здесь.
Время шло, а они безмолвно лежали рядом; каждый положил голову на руки, словно мечтательный ребенок. За ними припали к земле негры, терпеливые, отрешенные, покорные, время от времени возвещавшие зычным храпом, что даже неминуемая опасность не способна пересилить неудержимую африканскую сонливость. Незадолго до пяти часов утра к Карлайлу обратился Бейб. На борту «Нарцисса», сообщил он, имеется полдюжины винтовок. Или уже принято решение не сопротивляться? Он-то считал, что можно еще на славу подраться, если только продумать план.
Засмеявшись, Карлайл отрицательно покачал головой:
— Это же не банда латиносов, Бейб. Это таможенный корабль. Мы против него — что лук и стрелы против пулемета. Если хочешь зарыть эти мешки, а потом рискнуть и вернуться за ними — валяй. Только это без толку: остров перекопают вдоль и поперек. Дохлый номер, Бейб.
Бейб молча понурился и отвернулся, а Карлайл, охрипнув, заговорил с Ардитой:
— Лучше друга у меня в жизни не было. Если его не остановить, он за меня голову сложит не задумываясь.
— Значит, ты капитулируешь?
— Мне больше ничего не остается. Нет, один выход всегда есть, но с ним торопиться не стоит. Хочу присутствовать на собственном суде — это будет интересный казус. «Мисс Фарнэм свидетельствует: пират относился к ней по-джентльменски».
— Прекрати! — воскликнула она. — Мне ужасно жаль, что так вышло.
Когда краски рассвета выцвели, а тусклая голубизна сменилась свинцовой серостью, на палубе корабля возникло заметное движение, и они разглядели группу одетых в белую форму офицеров, скопившихся у борта. Вооружившись биноклями, все пристально изучали остров.
— Это конец, — мрачно выговорил Карлайл.
— Черт! — прошептала Ардита, чувствуя, как у нее наворачиваются слезы.
— Нужно вернуться на яхту, — сказал он. — Лучше уж так, иначе обложат здесь, как опоссума.
Покинув плато, они спустились по склону, дошли до озера, сели в шлюпку и были доставлены на яхту молчаливыми неграми. Бледные и опустошенные, они опустились на канапе и стали ждать.