Я забрала Людочкин плащик, ее саму взяла за руку, и мы вышли на улицу, где светило яркое солнце и было на самом деле тепло, по крайней мере, на солнце. Невестку я увидела сразу же — это платье не заметить было нельзя. Интересно, как она в такой юбке в машину поместилась? На чем она сюда приехала?! Я обвела взглядом стоянку и заметила микроавтобус. Да, пожалуй, в него можно было влезть… Но не усесться в нем!
Рядом с микроавтобусом я заметила двух своих бывших и еще нескольких мужчин. Они что-то бурно обсуждали, размахивая руками. Явно политику. Мой второй бывший за Крым, третий — против. Они один раз даже чуть не подрались из-за этого. Меня просили рассудить и высказать свое мнение. Я сказала, что, как и всегда, и во всем, сохраняю нейтралитет. Врачу нужно уметь абстрагироваться и не пропускать проблемы всех через себя — иначе никаких нервов не хватит.
Меня заметил сын, который стоял рядом с невесткой в окружении парней и девушек их возраста, и поспешил навстречу. Мы поцеловались.
— Ты, как и везде, нашла себе больного?
Я кивнула. Сын посмотрел вопросительно.
— Помогать было уже поздно.
— Умер, что ли?
— Я сама хотела бы так умереть. На свадьбе у внука.
— Нет, мама, так не надо. Давай лучше после свадьбы.
— Правильно, лучше после свадьбы. Нужно думать о живых. Вам сказали, когда вас зарегистрируют?
— Пока ничего не известно. Пойдем, я тебя познакомлю с Настиным отцом. Он вон там с моими отцами обсуждает проблемы жизни и смерти. Может, ты их рассудишь?
Мы с Ромкой направились к компании мужчин у микроавтобуса, а Людочка побежала к Насте. С невесткой я еще успею поздороваться. Да и сама она вполне может ко мне подойти.
У микроавтобуса собрались семеро мужчин. По идее, я должна была знать только двоих — своих бывших мужей, остальные были Настиными родственниками. Но я знала еще одного — и не с самой лучшей стороны. То есть я знала его только с плохой.
И он тоже сразу же меня узнал.
— Добрый день, Андрюша. Вот и свиделись, — прошипела я.
— Мама, это — Валентин Николаевич, Настин отец, — вставил мой сын.
— Значит, теперь ты Валентин? Или всегда был Валентин, а нам с Тоней Андреем представлялся?
— Наташа, я все объясню! Все объясню!
Андрей или Валентин, или как там его, спрятался за спину моего третьего мужа и оказался между ним и дверцей микроавтобуса.
— А чего происходит-то? — пьяно уставился на меня один из родственников невесты. — Ты кто?
— Это моя мама, — представил меня Роман.
— И моя жена, — хором сказали второй и третий бывшие.
Пьяный мужик прищурился, остальные тоже посмотрели на меня странно.
— Они тебе кто? — спросил Настин родственник у моего сына, показывая на Игоря и Олега.
— Отцы, — как само собой разумеющееся ответил Ромка.
— Ты их обоих отцами зовешь?
Ромка кивнул. Мужик почесал затылок.
— Но вообще-то…
— В природе полиандрия встречается довольно часто, — сказала я с самым невозмутимым видом. Может, протрезвеют, пока тут разговоры разговариваем? Да и Андрюшу надо немного расслабить, показать, что я не собираюсь сразу же бить ему морду. На самом деле мне нужно было дождаться появления Тони. Мне нужно было, чтобы этот Андрей-Валентин оставался здесь!
— Да, все правильно, — кивнул третий бывший. — У некоторых птиц и многих насекомых. Но полигиния распространена гораздо шире — у млекопитающих, копытных, грызунов. В общем-то, и у людей самец чаще спаривается с несколькими самками, чем одна самка с несколькими самцами.
— Ты это откуда взял?
— Я в свободное время увлекаюсь изучением генетики, а моя работа в морге позволяет проверить кое-какие теории. На трупах можно посмотреть, к чему привела мутация тех или иных генов.
— Ты про ген, отвечающий за склонность к алкоголизму, расскажи, — предложила я. — Всем присутствующим будет интересно. И познавательно.
— А он чьи гены унаследовал? — спросил еще один Настин родственник, кивая на Романа. — Если у него одна мать и два отца.
— У него три отца, — поправила я.
— Но я считаю отцами дядю Игоря и дядю Олега, — вставил Рома.
— А у меня ни одного, — подала голос Людочка, которая каким-то таинственным образом оказалась рядом с нами. — И мама отказывается говорить, кто мой папа. И плачет всегда после того, как я спрашиваю. А в свидетельстве о рождении у меня прочерк стоит.
— Где твоя мама? — спросил один из Настиных родственников.
— В ресторан пошла — сообщить, что мы опаздываем.