- Хочешь сказать, эти цветы послал твой брат? - Скептически подняла бровь Арина. - Сам Егор Бесценный?
- Нет, - кинула я в сторону Вадима убийственный взгляд. - Он просто напомнил всем, что его брат кретин! Этого поклонника тоже зовут Егором, и он нефтяник. Верно, Вадимка?
Взгляд младшего Бесценного ничего хорошего лично мне не предвещал. Сложилось ощущение, что я останусь ему должна...
- Тебе виднее, Танюш, - мило улыбнулся он. - Я поклонников твоей мамы не знаю.
Весь этот цирк первой надоел Окель и она, забыв про головную боль, умчалась ставить цветы в воду. Я же хотела пойти на кухню, но была остановлена Вадимом.
- Ты заставила меня пойти на ложь, - прошептал он мне на ухо, перекидывая обе руки через мои плечи. - С тебя поцелуйчик.
- А если не поцелую, заложишь собственного брата?
- Да, - спокойно ответил парень, обнимая меня за шею. - И полюбуюсь на эту смешную ситуацию со стороны. Ты в такие моменты такая забавная.
Меня от его слов бросило в бешенный жар. Наглый упыреныш! Лапает без спросу, шантажирует! Легко может потягаться в уровне сволоты в крови со своим братиком!
- Ну, так иди и рассказывай, - небрежно сбросила я его ручонки. - Виновата буду не я.
Бесценный сначала растерянно посмотрел на меня, а после очаровательно улыбнулся.
- Танюшка, я же пошутил. Не злись, мы же друзья. Верно? - Он лукаво поднял бровь, а я осознала, что меня откровенно дурят. Но в чем именно, не поняла...
- Идем жрать! Друг.
Половину дня мы провели втроем за пустыми беседами и частыми склоками, где провокатором выступал Вадим. Сцеплял нас с Окель, а сам слушал. Жук!
Еле как мне удалось выпроводить гостей, обещая самой себе, что больше я никогда с ними гулять не буду, даже под угрозой купания в ванне, полной жиром. Потом проснулась мама и долго смеялась над моим лицом, затем над букетом. Но цветы мы выбрасывать не стали, жалко их. Такие красивые! Мы даже не поленились их посчитать - пятьдесят штук. Про свое тупое признание я умолчала: не хватало мне еще подколов от мамы. А вот «гостя» мы ждали, чтобы поржать, но он так и не явился. Возможно, потому что на домофон мы не реагировали, как и на дверной звонок. (Великий сарказм.) И день сам собой закончился.
***
Начинались четвертые сутки без Логинова. (Я, как дура, считала дни, да.) Все было пресным, хотя это второй выходной. И даже мысли о грядущей сессии меня так не пугали, как то, что однажды Данил вернется и мне «придется ответить за свои слова». Чего я, разумеется, не хотела. Я занимала себя всем, чем только можно. А эпопеей стал мой поход в квартирку соседа, где я утроила уборку и поигралась с Танькой.
Стены этого места увеличивали мой стыд в огромные разы. Когда вернется сам Данил, я не знала, и все время прислушивалась к звукам из подъезда, напрягаясь каждой клеточкой своего тела. Но входная дверь была в покое, и я вновь возвращалась к играм с хорьком.
Очередной день подходил к концу, и с нарастающим беспокойством я уходила домой. Где меня ждала моя любимая бессонница.
Наутро в универе я нашла Ирку и крепко ее обняла. Ведь все выходные мы не общались. И тут меня ждал интересный рассказ, мчащийся на паруснике под названием «Любовь».
Подруга рассказала, что сам каблук-Артем звонил ей прошлым вечером с предложением провести время вместе. Ирка не была из трусливых, и спокойно согласилась. После чего узнала, что Артем УЖЕ ждет возле ее дома.
Какой застенчивый он, однако...
Но, увы, это была обычная вечерняя прогулка, без романтики и прочего. Обычное общение, где они заново узнавали друг друга. Но Ире хватило и этого, чтобы сказать мне, что он ей стал симпатичен еще больше. Это меня и насторожило, ведь Данил мне сказал, что в ее окружении есть тот, кто нравится ей больше Артема... Может, ошибся?
В любом случае, я была рада за Ирку. Гордый индюк сам начал проявлять знаки внимания! Оставалось верить, что он не такой, как его дружок - Егорка - ухажер чужих мам.
В ответ на ее рассказ про Артема, она услышала мой про Данила. Ирка со спокойствием это восприняла, сказав, что заметила это давно и была очень довольна.
А я не довольна! Вдруг, чесотка тоже это заметил давно и издевался? Очередные размышления мне не дадут уснуть.