Как ни странно, ни Лиру, ни Трахима его присутствие совершенно не раздражало, а Отто периодически вступал с Живкой в горячие споры, обсуждая какие-то торговые дела королевства и степи. Орк, неожиданно для меня, оказался хорошо подкованным в вопросах внешней торговли и политики, и полугному эти споры доставляли видимое удовольствие. Про Иргу никто не вспоминал.
— А может, мясо какого-то купить для Окка? Ну, типа в подарок.
Я позволила помочь себе одеться. Живко натянул на мою голову шапку и очертил пальцами овал моего лица.
— Не стоит. У нее специальная диета. Хотя… Можешь ленточек купить?
— Зачем?
Он, пожалуй, пожал плечами.
— Девушки же любят повязывать ленточки на котят и щенков.
Я представила разноцветные ленточки на шеях орачих волкодавов и засмеялась. О нет, ленточки, думаю, будут не в тему.
— Почему же?
Орку казалось было все равно, что на улице мороз. В шапке я его никогда не видела.
— Мне было бы интересно посмотреть на своих псов в ленточках.
— Как ты думаешь, это поможет им выглядеть более миролюбивыми? — Я опять засмеялась.
Псина, способная одним движением челюсти перекусить хребет волку и в пышном банте. Живка тоже улыбнулся, и это пробудило во мне подозрительность.
— Что ты задумал? — спросила я прямо.
— Ничего.
— Врешь.
— Ола! — поморщился орк. — Почему ты такая подозрительная? Мои помыслы чисты. Разве я не сказал тебе, что хочу на тебе жениться? — сказал. И что же тогда необычного, если я веду свою будущую жену посмотреть на щенков? Это мой бизнес. Я, конечно, не ожидаю, что ты кинешься помогать мне с ними работать. Но я же позавчера провел полдня у вас в мастерской.
Это верно. Мы изготавливали огромный защитный артефакт для дома клиента. Отто заказал литого из меди сидящего льва, и ему требовалась помощь, чтобы его поворачивать и переворачивать, пока я заполняла артефакт нужной магией и устанавливала энергетический накопитель. Живко легко согласился помочь, и действительно несколько часов мужчины ворочали неподъемную скульптуру, а потом, пока я готовила обед, Отто хвастался нашей работой, а Живка не только терпеливо слушал, но еще и задавал уточняющие вопросы.
Полугном, хвастаясь успехом, умолчал о том, как быстро моя зарплата исчезает неизвестно где. Мне было приятно знать, что Живко уверен, я состоятельная женщина, и деньгами меня не соблазнишь.
— Я еще замужем. В тысячный раз напомнила я орку.
— Ну, конечно, в тысячный раз скептически произнес он.
Когда мы вошли на орочье-подворье, псы в вольерах заволновались, но умолкли, повиновавшись отрывистой команде Живко. Я с интересом огляделась, но никого из орков не увидела. Странно, сколько раз сюда заходило, всегда было много чем-то занятого народа.
— А где все?
— Выходной же. — Удивился орк. — Обязательные дела переделали и разбежались кто куда. Кто в доме спит, кто гуляет, кто у шамана сидит, виденья ловит. Выходной — это закон.
— Повезло вам, — вздохнула я, потому что у Отто такого закона не было, и каждый свободный день вырывался мной сбоем.
Я взглянула на волкодавов. Они молча пожирали Живко, совершенно обожающим взглядом.
— Это все твои псы?
— Нет, что ты? — Орк увлек меня к конюшне. — У меня собственный питомник за городом. Тут только те, кто нужен для работы, и Окка, я ее никому не доверяю.
Я зашла в конюшню и задержала дыхание, на всякий случай. Однако помещение сияло чистотой, и в нем даже приятно пахло. Живка, от которого не укрылось мое удивление, усмехнулся.
— Тут детвора прибирает. Если не досмотрят, старейшина займется воспитанием.
Судя по всему, воспитание от старейшины являлось серьезной угрозой, потому что на полу не было ни соринки. Окка со щенятами содержались в пустом дневнике в конце конюшни. Живка налег на тяжелые двери, которые сдвигались в бок. Они чуть отодвинулись и застряли. Из денника раздалось низкое сердитое ворчание.
— Прибью Марко! — пробормотал Живко. — Говорил же ему займись дверями. Орк заглянул в щель и поманил меня. Псы лежали на копне свежего сена. Два щенка сосали мать, а еще двое спали между ее передних лап. Увидев меня, Окка глухо зарычала и обнажила клыки.
— Своя, — сказал Живка.
Он подергал дверь туда-сюда, а потом с силой рванул ее за ручку. С жутким скрежетом дверь отъехала. Щенки проснулись, дернулись. Один замотал головой, испугавшись звука, и вдруг съехал по сену на пол. Мне стало его жаль. Пол холодный, а щеночек такой миленький, ему, наверное, страшно выпасть из теплых маминых лап. Я вошла в денник и наклонилась, протянув руку к щенку. Вдруг сильнейший толчок отбросил меня в сторону. Я ударилась об стенку денника так, что рука взорвалась болью и сползла на пол. Передо мной открылась страшная картина. На руке, оттолкнувшего меня Живка, повисла Окка. Орк страшно рявкнул что-то нецензурное, отодрал суку за шкирку и швырнул в угол денника. Лицо и голос у него при этом были такие, что не сиди я на полу, тут точно ноги бы подкосились.