Слева над затянутой лёгкой дымкой поймой, раскинулось голубое небо, испещрённое лёгкими штрихами облаков. Справа на освещённой солнцем напольной стороне волновались цветущие луга, просечённые морщинами оврагов и упирающиеся вдалеке в тёмную гребёнку леса. Вокруг жужжала, щебетала и стрекотала живая природа, а когда я услышал долгожданную трель жаворонка, то, не раздумывая, завалился на спину в мягкую траву. Вдыхая напоенный живыми запахами воздух, я грыз травинку и, прищурившись от блаженства и избытка света, смотрел в бесконечную лазурь, в которой на восходящих потоках медленно кружила пара сапсанов.
Незаметно я задремал, а, когда пробудился, солнце уже коснулось закатных облаков. Душа моя отдохнула, но на самом краю сознания сохранилось ощущение кануна чего-то важного.
В лучах уходящего солнца тропинка отчётливо выделялась на фоне потемневшей от глубоких теней травы, я шёл вдоль обрыва к деревне и смотрел, как внизу медленно несёт свои воды помрачневший от наступившего вечера Дон. Солнечный диск утонул в серой мути горизонта, из тени выбрались сумерки, и вместе с ними реку накрыла дымка тумана.
Постучавшись в дверь, я услышал ответ деда и зашёл в горницу. Несмотря на лето, в печке весело потрескивал огонь, вылизывая берёзовые поленья и отбрасывая на пол и стену причудливые блики. Три толстые свечи в медном подсвечнике мягко освещали стол, за которым с очками на носу сидел дед Семён и читал книгу.
– Садись, перекуси, – не поднимая головы, сказал он.
– Спасибо, у меня есть кой-какие харчи.
– То всё небрашно и вредно. А, впрочем, как хошь.
Немного подумав, я отложил свои припасы, за десять минут смолотил козий сыр, хлеб с маслом, мёд и запил всё это ароматным чаем.
– Куда убрать со стола?
– Оставь. Я сам. – Дед сделал на бумаге ногтём пометку, заложил страницы сухим дубовым листом и закрыл книгу. Затем он снял очки, потёр пальцами глаза и попросил показать копию рисунка.
Пока я доставал сложенный вчетверо лист, на столе появился ещё один трёхсвечник. Дед разгладил рисунок, снова нацепил очки, присмотрелся, взял из стакана остро отточенный карандаш и вопросительно взглянул на меня. Я кивнул головой, и тогда он осторожно добавил к рисунку несколько линий и знаков. Квадрат с тремя знаками он обвёл квадратом побольше, от его углов наружу провёл двойные линии, а к сторонам пририсовал небольшие полукружья. Затем в самом центре всей композиции изобразил кружок с точкой.
– Вот, доля тайны, хранимой нами без малого пять десятков лет. Как думаешь, отчего я сие гутарю?
– Понятия не имею.
– А, оттого, что настало время тайну раскрыть. Прибыл ты, значить, тебе и слушать, и делать. А, что делать, соображай сам. Похоже, парень ты умный, а потому должон всё свершить как надобно. Запомни. Землю сию сами боги подняли из дикости две сотни тыщ лет назад. – Он покосился на икону и перекрестился. – Сами трудилися они, созидая земли лепоту, и страна та Туле называлась. В те времена от полуночного до полуденного моря вертограды цвели и пажити тут колосились. Но однажды за власть грозно заспорили боги, и возникла вражда. Бунт воспылал, юнаки восстали, не желая тяжко горбатиться на старшину, и стали войной угрожать. Вместе сошлись тогда старшие боги и порешили создать человека, дабы работал он вместо юных богов. Сказано-сделано. Первые люди не умножались, и делали их аки машины, и жили подолгу они. Однако ж вражда всё одно не стихала, и теперича люди стали истоком её, ибо един из родов их имел, а иной вовсе нет. И вакульно ухитил тех работяг брат-соперник бога-творца. Время прошло, и опечалился вор, ибо мало людей ему стало. Блазнил он брата, считая его простофилей. Бог же творец умно решил отмстить подлому брату и вновь сотворил человека. Щеула бысть в том, что новые люди могли умножаться и жить по себе без богов. Разумными стали те люди и самовольно проникли во многие тайны, за что и изгнали их вон из града богов. Тысячи лет миновали, люди умножились, но одичали и разбрелись по земле. И в наших краях бытовали они. Многие аки дикие звери шатались в лесах и чащобах, а иным боги орудия дали и к работе полезной пристроили.
Время текло, и страна процветала, но тому уж сто тыщ лет, как пришла беда с полуночи. Ледяные горы высотою в версту землю накрыли и всё изничтожили. И тогда боги покинули гиблую землю. Прошли они сквозь чудесные врата, что возвели в опричных местах сходов сил. Тыщи зим миновали. Трижды ледник наступал, изуродовал образ земли и извакостил весь этот край. Всё изменилося, старые кручи сравнялись, и новые тут поднялись, старые реки иссохли, а новые землю здесь рассекли. Многие чудесные врата исчезли в руинах али под землю ушли, негодными стали, и распалась их связь. Земля же обыдла и родить перестала. Но не все тогда беды минули, и 12 тыщ лет как тому потоп начался небывалый. Всё, что создали боги, втуне пропало, а сами они лишь чудом спаслись в доме небесном своём. Долго на небе хоронилися боги, а вернулись и не узнали Земли. Канул мир их благой и сотворённая земли лепота. И людей осталось лишь чуть, все, кто укрыться успел в высоких горах, в пещерах, варах или баржах особых. А средь богов вновь воспылала вражда за остатки земли. И тогда страшные войны богов впервые узрела Земля. А между тем люди умножились в землях пустынных и вновь объявились, и тогда боги, будто поленья, стали бросать в пламя войны племена, сделав орудием боя людей. Злоба и зависть души людские изгваздали, в народах посеяв вражду. Однако ж надежда и ныне теплится, ибо остались врата и иные чудесные вещи, силу свою сохранившие. Испокон место сие стережём, однакож путь нам закрыт, а ключ неизвестен. Но точно же ведомо то, что избранник придёт и исполнит щуров завет. А если сказать по-научному, то портал пространственно-временной телепортации может активировать человек, имеющий определённый спектр биополя, зависящий от наследственного кода ДНК, использующий для этого специальные устройства-ключи.