– Ещё бы не помнить. Жаль скрылись. Очень большой вопрос у меня к ним.
– Ты многого не знаешь. Это не простые люди, вернее не совсем люди, ещё правильнее – совсем не люди. Они приходят из невообразимо далёкого прошлого, появляясь неизвестно откуда. И они всегда спутники беды. Большой беды. Но на нашей земле им места нет. По неизвестной причине энергетический спектр в этой местности им резко противопоказан. Белоглазые супостаты смертельно опасны и, добиваясь своего, никогда не останавливаются ни перед чем и ни перед кем. А тебя они почему-то испугались. Вместо того чтобы сделать задуманное, они побоялись даже приблизиться. – Дед Семён надолго замолчал, потом вздохнул и продолжил: – Если тебе это что-то скажет, твой спектр биополя копия ихнего, но с обратным знаком. По всем приметам ты сродни носителям древнего зла, а, по сути, их полная и абсолютная противоположность. Послушай, Антон, и только не сердись. Мы с Пахомом считаем, что ты либо не от мира сего, либо не от времени сего. А, кто, не знаем. Не обессудь.
– Ладно, не от мира, так не от мира. Главное, что я сам чувствую себя нормальным человеком. Об этом, что ль разговор?
– Не только, – дед Семён положил на колени свою кривую палку, снял картуз, поскрёб макушку и нахмурился. – Мы с Пахомом считаем, что именно тебе предстоит пройти через портал, а что там тебя ждёт, неизвестно. Дело в том, что хранители то мы хреновые, не чета прежним. Дед наш немногое из древней науки успел нам передать, расстреляли его ещё до Войны.
– О чём это вы?
Деды разом встали на ноги, расправили узкие плечи, и дед Семён торжественно продолжил.
– Мы должны подготовить тебя и передать то немногое, что знаем, чтобы выжить ты смог. Однако Пахом толковал, что ты кое-что можешь и бьёшься по правилам. Откуда уменье, коль не секрет?
– Дядька Николай меня обучал.
– Х-м, дядька, говоришь. А кто он таков? Чем занимается? С чьей он стороны, матери или батьки?
– Не знаю. Пытал его пару раз, но чуть по шее не получил. Темнит, однозначно. Но говорит, что мой отец, его брат был намного круче его.
– Добро. Так согласен ли поучиться бою у нас?
– О чём разговор! – Я встал и дурашливо поклонился в пояс, – вельми прошу поучить бестолкового.
– Антон, не валяй дурака. Как гаер, право. Коль согласен, то за нами ступай, – добродушно проворчал дед Пахом.
Деды повернулись и, не спеша, направились в сторону церковки. Пройдя с полсотни шагов, они остановились на ровной лужайке, заросшей мелким спорышем.
– Подступи, Антошка, встань супротив, – промурлыкал дед Пахом, переминаясь с ноги на ногу. – А, теперича вломи со всей дури, да, жалеть не моги.
Я пожал плечами и без подготовки резко ткнул кулаком деда в грудь. Но моя рука провалилась в пустоту, а он слегка провернулся, отклонив корпус. Поднырнул. Распрямился. Припечатал левый кулак мне в ухо. И, заканчивая волнообразное движение, вернулся в исходную позицию. Я сначала слегка обалдел от неожиданной реакции внешне тщедушного деда, от змеиной плавности и изящной текучести его движения и от звона в ухе, а потом меня охватил боевой азарт. Я сделал ложный выпад и одновременно хлестнул правой рукой соперника в голову. Опять промазал и тут же получил два ощутимых тычка в грудь, а затем точечный удар в нервный узел на правом бедре. Нога предательски ослабла, подломилась, и помимо воли я завалился на бок. Поблёскивая глазами из-под кустистых бровей и широко улыбаясь сквозь усы и бороду, дед Пахом, как всегда ехидно, проговорил.
– Ну, и вдосталь с тебя энтой блябли.
– Дедушка Пахом, этого не может быть, но ты меня уделал, – ошеломлённо проговорил я, потирая онемевшую ногу, – покажи, как ты это сделал.
Дед, наслаждаясь триумфом, продолжал улыбаться и гордо топорщить бороду. Затем он помог мне подняться, потеребил бороду, кашлянул, посерьёзнел и переменил стиль речи:
– Главное – понять смысл боя. Не открою секрета, если скажу, что побеждать нужно ещё до схватки силой ума и силой духа. Конечно, и техника важна, но нужно понимать, что поражение малой точки иногда приносит куда больший толк, чем удар дубиной. Знай, что одним точным ударом можно загнать противника в паралич, глубокий сон или смерть. Я научу тебя бою предков, который в наше время почему-то называют «бузой», древней и оплаченной тысячами жизней науке побеждать. Опосля обеда и начнём. – Он хитро прищурился и опять заговорил на своей архаичной тарабарщине: – Эге-е, рассупонься, гаваронок, деребить боле не стану. Токмо мне старому барандохе вяхирей не накидай.