– Я бы на их месте ни за что не поверил, – сказал он.
– Только… Мы были не одни…
Полозов махнул рукой:
– Обойдется. Эта… Галя… вообще отпадает. Кто она? Студентка?
– Да.
– Ну вот… А тот фрукт… – Он сморщился. – Ну расскажет, ну потреплется в курилке, будет клясться. Поболтают и перестанут.
Помолчав, помешал ложечкой в стакане.
– Интересно, кто-нибудь еще видел нечто подобное? Или только вам везет? Надо будет осторожненько порасспрашивать.
– Я вот что думаю, – сказала Варвара. – А ведь их, наверное, много – таких. Ведь за два года – второй случай. И опять у нас. А если и у других хирургов? А сколько больниц в городе? Нет, этих людей много, Виктор Борисович.
– Это не люди, – устало сказал Полозов.
– А кто? – она спросила испуганно.
– Не знаю, – сказал Полозов. – Не знаю. Но только это – не люди…
Галя шла по тихому коридору. Свет был притушен. Больница спала. За столиками клевали носами ночные сестры.
Сегодняшний случай не выходил у нее из головы. Странная какая-то история. Ничего не понять. И Виктор Борисович не объяснил. Тоже – врач, принял живого за мертвого. Называется, практика.
Она повернула за угол.
У окна стоял парень. Тот самый, которого оперировали. Курил в форточку, сильной струей выдувая дым.
Увидел ее, подмигнул:
– Спокойной ночи, доктор.
У него было очень приятное лицо – серые глаза, прямой нос, шапкой светлые волосы. Рослый, плечистый. Наверное, спортсмен, может быть, даже мастер.
Но удивительно: тяжелейшая операция, а он ходит.
– А здесь нельзя курить, – сказала Галя.
– Да? – Он улыбнулся беззаботно. – Я только одну, напоследок.
– И вам нужно лежать, – сурово добавила Галя, вспомнив про операцию.
Он бросил окурок в форточку, засмеялся:
– Почему вы такая строгая? Не надо… Вы еще дежурите?
– Да, – сказала Галя.
Он опять подмигнул – весело:
– Вот и хорошо. Давайте познакомимся.
Чистый город
Около указателя машина остановилась. На квадратной табличке белело: «Озерное – 8 км».
Васька просунулся в дверцу и сказал:
– А может, он там?
– Что ему там делать? – спросил Павел.
Аня ответила неуверенно:
– А вдруг он в самом деле в Озерном? Ну – заехали. Не удалось купить продуктов в городе или…
– У тебя вообще слова нет, – сказал Павел. – Тебя для чего взяли?
Аня надула губы и привалилась к кабине:
– Подумаешь, начальник…
– А у меня в Озерном братан, – сообщил Васька. – Можно было бы… – Он щелкнул пальцем по горлу. – И заночевать. Нет?
Васька был местный, ничего не боялся и ездил в любом состоянии.
– Какие будут указания, шеф?
– В город, – коротко распорядился Павел.
– Эх… – разочарованно вздохнул Васька. Видно было, как ему не хочется тащиться тридцать километров до города, а потом еще девяносто обратно.
Машина, горячо урча, двинулась – ушла колесами в воду, завалилась набок. Аня напряженно вцепилась одной рукой в борт, а другой – Павлу в рубашку.
– Нет, я точно выпаду. Держи меня, Паша…
Павел обхватил ее за плечи и, вывернув запястье, посмотрел на часы. Время шло к обеду. Ясно, что вернуться сегодня не удастся. Придется ночевать в городе.
Это было плохо: ребята вторую неделю сидели на одной каше – без соли и хлеба. Отказали батарейки у приемника. Кончался бензин. Десять дней назад Павел отправил Кирьяка в город – запастись необходимым и дать телеграммы в институт, как идет работа. Отправил на двое суток, и с тех пор – ни слуху ни духу.
– А может, он заболел? – сказала Аня.
– Не балабонь, – ответил Павел, сползая на дно задравшегося к небу грузовика.
– Или не перевели деньги. – Аня сползла вслед за ним. Все это – заболел, сломалась машина, не отпускают продукты с базы – обсуждалось не один десяток раз.
– Или сломалась машина, – сказала Аня. – Наверное, сломалась, если бы заболел, то прислали бы Петра. А то – ни того, ни другого.
Петр – второй шофер, который повез Кирьяка.
– Ты зачем поехала? – спросил Павел. – Зачем? Сидела бы в лагере. А поехала – молчи. Без тебя тошно.
– По-о-жа-алуйста, – сказала Аня и отпустила его. Тут же стукнулась локтем о борт. – Ой, Пашка! Я все-таки буду за тебя держаться. Ужас… Наверное, по всему телу синяки.
Теперь они оба лежали на дне кузова. Хорошо, что захватили спальники. Машину качало, как на волнах. Даже сквозь шум мотора было слышно, какие слова произносит Васька в кабине.
Павел думал, что если они не возвратятся быстро: сегодня-завтра, то дело может обернуться плохо. В длительных экспедициях вообще трудно до самого конца удержать ровные отношения. А в этих условиях тем более. Ребята на пределе. Последние дни ходят – огрызаются. Вчера Михай сцепился с Витькой – орали, размахивали руками. Еле их развели. И главное, из-за чего – из-за ерунды: кто больше выдавил репеллента. Чем кончаются такие истории – известно. Тайга, четыре палатки, карабины. Постреляться, конечно, не постреляются, на это ума хватит, а вот устроить грандиозный мордобой могут вполне. А это – ЧП, которое отразится прежде всего на Павле. Ведь как бывает: раз поцапались в полевых условиях, два – и пошли разговоры. И уже вызывают в дирекцию. И режут группу. Оглянуться не успеешь, как придется выезжать одному.