Алиса оказалась совершенно права. Потому что на пятый день, когда дожди кончились, когда проглянуло солнце, задымился паром асфальт и настроение у нас слегка улучшилось, пролистывая после обеда утреннюю газету, я увидел заметку, которая сразу же бросилась мне в глаза.
Озаглавлена она была «Водителям уже мерещатся динозавры» и рассказывала, что шофер Махоткин такого-то коммерческого предприятия, проезжая по улице Рубинштейна, неподалеку от Малого драматического театра, неожиданно узрел выскочившего на проезжую часть гигантского ящера — резко свернул и врезался в старинную чугунную тумбу на тротуаре. Никто, к счастью, не пострадал. Проба на алкоголь, произведенная сотрудниками ГАИ, дала отрицательные результаты. Между тем, шофер Махоткин утверждал, что это был именно динозавр. Что я, динозавров не знаю? — заявил он нашему корреспонденту.
Улица Рубинштейна — это недалеко от моего дома.
— Ну вот, — сказала Алиса, когда я показал ей заметку. — Ему потребуется еще дня два-три, не больше.
А Геррик ничего не сказал. Он лишь молча снял со стены Эрринор и переложил его на тахту, чуть выдвинув рукоять из ножен.
Гостей можно было ожидать в любую минуту.
Когда же несколько позже я, нагруженный двумя сумками, возвращался из магазина — магазины теперь были на мне, потому что койотль не мог взять моего следа — я увидел на половине подъема к своей квартире некоего молодого парня, попыхивающего сигаретой.
Чем-то он мне сразу же не слишком понравился: может быть, роскошными черными волосами, рассыпанными по отворотам плаща, или, может быть, кокетливой мушкетерской бородкой, собранной в клинышек и явно ухоженной, или насмешливыми глазами, которыми он меня быстро царапнул. Чувствовалось в нем сильная грация, которой я лично всегда завидовал, — этакая уверенность, проникновенность, которая так нравится женщинам. Этакая пренебрежительность к тем, кто как бы ниже него. И курил он тоже, на мой взгляд, не очень естественно: не затягивал табачный дым в легкие, как настоящий курильщик, а лишь набирал его в рот и сразу же выпускал обратно. То ли берег здоровье, то ли вообще взял сигарету исключительно для антуража.
В общем, симпатии он у меня не вызывал.
И чувство это, по всей видимости, было взаимным, потому что сам парень тоже без особой приязни, равнодушно посмотрел на меня с высоты лестничного пролета и немедленно отвернулся к потекам оконных стекол, якобы изучая двор, вытянутый к небу домами.
Я выбросил его из головы буквально через секунду. И только когда, открыв ключом дверь, подхватил обе тяжеленные сумки и хотел уже пройти внутрь квартиры, вдруг почувствовал рядом с собой чье-то присутствие — сдерживаемое дыхание, почти неуловимый поверхностный шорох шагов — и сейчас же что-то острое уперлось мне между лопаток, и командный голос прошелестел:
— Тихо! Без звука!.. Иди вперед — так, как идешь обычно…
Видимо, этот парень находился у меня за спиной. Душный запах духов защекотал ноздри. Сообразить я толком ничего не успел: ноги сами собой понесли меня по коридору к кухне. Я уже слышал позвякивание снимаемой с сушилки посуды.
— Это ты? — не выглядывая, спросила Алиса. — Ну чего? Где ты там ходишь?..
Она просила меня купить овощей для завтрашнего обеда. Дверь в комнату Геррика, к сожалению, была плотно закрыта. Значит, на Геррика тоже рассчитывать не приходилось. Спиной я все время чувствовал острие приставленного меж лопаток ножа. Одно подозрительное движение, — и металл войдет в мягкое тело.
— В кухне сразу же сдашь налево, — шепотом предупредил парень.
Я кивнул. И — даже не понимаю, что это вдруг на меня нашло — после кивка не остановил голову, что было бы только благоразумно, а со страшной силой ударил назад затылком:
— Хрряс-с-сь!.. — Кажется, парень у меня за спиной сдавленно вскрикнул.
Я точно не разобрал.
Потому что одновременно я рванулся от него всем телом, но не налево, куда он мне приказывал, а направо, где находилась моя комната. Правда, это я только так говорю, что — рванулся. На самом деле я весьма неуклюже уронил обе сумки на пол, — в голове промелькнуло, что я то и дело роняю их на пол, такова, видимо, жизнь, это мне предначертано — зацепился, пытаясь перескочить за ручку одной из них, грохнулся во весь рост, пропилил носом паркет, чуть не врезавшись головой в стенку, а когда, разобравшись с сумками и со своими конечностями, все же вскочил на ноги, ситуация в коридоре резко переменилась.
Уже стояла в проеме кухни Алиса — по-боевому оскалившись и разнеся от стены до стены два кинжала, парень теперь находился как бы в их фокусе, а позади него, отрезая путь к отступлению, высился Геррик, почему-то по пояс голый, перевитый мускулами, — тряхнул головой, чтобы перебросить назад длинные волосы, и меч, выставленный вперед, переместился в сторону незнакомца.
Тот, впрочем, не собирался ни бежать, ни сражаться с ними — раздраженно посмотрел сначала на Алису, потом на Геррика, скользнул взглядом по мне, все еще выпутывающемуся из сумок, и гортанно сказал — без всяких признаков волнения в голосе:
— Ну, здравствуй, брат. Здравствуй, сестра. Вот — и встретились!..
Из носа у него капала кровь. Он достал из-за рукава кружевной тонкий платочек и промокнул ноздри.
Запах духов стал сильнее.
— Гийом!.. — не сказала, а, скорее выдохнула Алиса. — Гийом, боже мой, как мы тебя ждали!..
— Напороться мог, — в свою очередь буркнул Геррик, засовывая меч в ножны.
А Гийом — значит, это и был тот самый знаменитый Гийом — высоко вздернул брови:
— Кто, я?.. Ну, брат, ты обо мне плохого мнения. — Скомкал платок и не столько бросил, сколько уронил его на пол. Перевел на меня взгляд, пропитанный ненавистью. — Догадываюсь, что это и есть новый воин Дома Герриков? Я слышал твое извещение, брат. Ну-ну…
Не знаю, что он хотел этим сказать. Я, наконец, освободил ногу из сумки. У меня саднил локоть, и ныло стукнутое о паркет колено.
Я был багровый от злости.
Что-то у нас становится людно, подумал я.
Прежде всего они устроили короткое совещание. Гийом — кровь у него к тому времени остановилась — говорил много, но все это были плохие новости. Резервная база на Саматранской равнине была разгромлена, замок Фаррега пал, сам Фаррег, по всей видимости, погиб или скрывается. Вызвать его по открытой связи Гийом не рискнул. Найдено, вероятно, басохами и уничтожено запасное убежище на плато Зарамчор. Тийины в Гискарских горах затворили все входы и выходы из нижних пещер на поверхность. Посевы сожжены, крестьяне бегут в поселки, стаи тарригров, вышедшие из лесов, бродят там, где раньше зеленели сады и усадьбы. От Виндаураса, укрепившегося на Торосе, нет никаких известий. Судя по слухам, которые циркулируют среди горцев, Виндаурас тоже погиб. Горцы вообще стали дерзки, — спускаются в долины и грабят брошенные дома. Поговаривают о Конфедерации малых народов, которая объединит весь Гисскарский хребет. Трудно пока сказать, что из этого выйдет. Объявился у них и свой лидер, некий Вовдиг, в прошлом пастух, провозгласивший себя новым и к к а н о м и объявивший священный в а х х а д против всех, в ком нет горской крови.
И, наконец, самая тяжелая весть: неделю назад пришлось оставить крепость на Орисгедо. Кто-то, видимо, выдал ее местонахождение — черная гвардия Тенто выросла в солончаках будто из-под земли. Слухачи прозевали появление первых разведывательных отрядов, ворота оказались незапертыми, Герш был ранен ударом в спину одним из лазутчиков, противник ворвался за стены крепости практически без потерь, некоторое время удавалось удерживать лишь сам Холм и верхние башни замка — до тех пор, пока не эвакуировались слуги и воины Геррика. Сейчас они здесь и ожидают воссоединения с владетельным лордом.
— Кстати, скоро увидишься со своей Миррой, — обрадовал он Алису.
— Она тоже здесь?
— Здесь-здесь, можешь не беспокоиться…
В голосе прозвучала непонятная для меня насмешка. Впрочем, Гийом тут же снова взял себя в руки и уже другим тоном — сухим, деловым, — объявил, что задерживаться тут надолго, по его мнению, не следует, после вести о посвящении это укрытие тоже почти расшифровано. Появления Тенто можно ожидать со дня на день.
— Лучше всего временно перейти на Пеллору, — сказал он. — Там, конечно, нет рудников и оружие изготавливается, в основном, из дерева, зато на Пеллоре есть где укрыться. Я уже перебросил туда часть людей…